— Да, я видел ее.
Генгенбах вытаращил глаза от удивления:
— Ты ее видел?
— Да. И недалеко отсюда, километрах в пятидесяти.
— Слушай, а ты не бредишь? Она же живет в Париже!
— Четыре недели назад она исчезла из Парижа.
Встревоженные подозрительным шумом, офицеры вскочили. Из-за перегородки показался капитан Альтдерфер, который неосторожно уронил на пол свой планшет.
— До этого мне хотелось поговорить с вами, Тиль, о некоей Дениз. Теперь я не вижу в этом никакой необходимости, так как вы только что сами разъяснили кое-какие подробности. Не ново для меня и то, Генгенбах, что вы и до этого поддерживали странные — я пока еще не говорю опасные — для нашего государства знакомства. А теперь вдобавок еще и это. Странно, очень странно. Честь имею, господа! — И Альтдерфер пошел на КП, чтобы поговорить с Пфайлером и дать ему необходимые указания.
Тиль покраснел как рак и в замешательстве проговорил:
— Грязная трусливая свинья…
— Не расстраивайся из-за него. Мы на фронте, где стреляют пулями, а не пыжами. Я кое-что знаю об Альтдерфере. Ну да не будем об этом больше говорить. — Генгенбах махнул рукой.
— Нам пора ехать, — нервно сказал Тиль.
Клазен и водитель Линдеман уже укладывали в машину оружие, предметы обмундирования и планшеты.
— Герхард, я должен тебе еще кое о чем сказать.
Генгенбах не спеша обернулся, спросил:
— Об Альтдерфере?
— Нет.
«Не знаю, — думал Тиль, — хватило бы у меня мужества заговорить с ним о Дениз раньше и все ему рассказать?»
Они отошли немного в сторону и остановились. Ночь была настолько темной, что они видели только контуры лица.
— Ты хочешь, Хинрих, рассказать мне что-то о своей старой поездке в Париж? — в голосе Генгенбаха не чувствовалось никакого волнения.