Не желая производить шума, Реджинальд позвал тигрицу к себе; она немедленно же повиновалась и снова улеглась подле него. По-видимому, ночной посетитель намеревался или убить Реджинальда, или же украсть его вещи, хотя первое вероятнее, судя по кинжалу, которым был вооружен этот неизвестный человек.
– Ты держала себя молодцом, Фесфул! – сказал Реджинальд, гладя по голове свою любимицу. – Я уверен, что с тобой я буду в безопасности.
Сказав это, он снова лег и скоро заснул, не тревожимый более никакими посещениями.
Капитан Бернетт, которому он рассказал на следующее утро о случившемся с ним, решил, что ночью им следует сторожить.
– Если только удастся нам изловить его, – сказал Бернетт, – мы приведем его к радже. Кроме того, я должен предостеречь вас, Реджинальд, что нам следует осторожно смотреть за тем, что подают нам есть; здешний народ искусно приготовляет отравы и не задумывается испытать свой талант в этом, если только представится случай.
Им подан был чудесный завтрак со всевозможными восточными деликатесами. Во время завтрака, за которым служило несколько рабов, капитан Бернетт рассказал на индийском языке Реджинальду про чудесную палочку, которая у него есть: палочка эта обладает способностью открывать яд, а также и отравителя. Она вертится сама собой до тех пор, пока не покажется этот отравитель, и затем палочка показывает в его сторону. Он говорил так естественно, как будто бы в этом не было ничего необыкновенного.
Вскоре после завтрака их позвали к радже, который сказал им, что один из главных его офицеров отправится с ними на охоту, если они желают видеть, как охотятся в его провинции. Они, разумеется, с благодарностью приняли это предложение.
– Вы можете сегодня же отправиться на охоту, так как хан совсем уже готов ехать, – сказал раджа. – Что касается меня, то я становлюсь слишком стар для этого удовольствия.
Несколько минут спустя Реджинальд и его друг находились среди довольно значительной группы восточных всадников в живописных костюмах, верхом на богато разукрашенных лошадях, под предводительством хана Мукунд-Бгима, славившегося своим мастерством верховой езды. Менее чем через час они были уже на расстоянии двенадцати миль от города, и вступили теперь в дикую область страны, и ехали вдоль лесной опушки, у которой назначено было поджидать партии охотников с несколькими читахами и восемью или десятью дрессированными оленями.
– Теперь, – сказал хан, – мы покажем вам очень интересную охоту.
И, дав лошадям несколько отдохнуть, они снова пустились в путь.
За ними следовала партия носильщиков с клеткой, в которой находился читах, или охотничий леопард, – животное, по своему росту и наружному виду представляющее нечто среднее между собакой и леопардом. Туловище его тоньше и выше, нежели у леопарда, но формы не столь изящны; у него маленькая некрасивая голова; уши короткие и закругленные; хвост как у кошки; туловище читаха способно скорее к сильным мускульным движениям, нежели к продолжительному бегу. Обладая проницательностью и верностью собаки, охотничий леопард, несомненно, принадлежит к роду кошачьих. Цвет его шкуры блестящий, светло-коричневый, более бледный на боках и почти что белый под брюхом; с многочисленными небольшими черными пятнами, которые на хвосте образуют ряд колец; от глаз к углам рта идут черные полосы; кончик носа черный. Мех читаха очень жесткий. Так как охотники приблизились к тому месту, где надеялись отыскать оленей, то читаха выпустили из клетки и повели вперед на цепи, как собаку, только с закрытой головой. Без этой предосторожности им весьма трудно управлять. Как только он почует след по дороге, тотчас же подымает голову кверху и оглядывается во все стороны. Чтобы успокоить его, вожак надевает ему на морду кокосовую скорлупу, намоченную внутри солью. Читах начинает лизать соль и теряет след, забывая о том, что привлекло его внимание. Наконец показалось невдалеке несколько оленей на болотистой почве с разбросанными по ней кустарниками. Хан дал знак вожаку, тот спустил цепь, и читах стал осторожно подкрадываться к стаду, скрываясь за кустарниками и высокой травой. Он подкрадывался как кошка и добрался наконец до оленей. Олени, почуяв своего врага, бросились вперед. Но читах выбрал одного из оленей и бросился за ним, перепрыгивая через кусты, ныряя в топи, при всей ненависти к воде, лишь бы только не упустить свою добычу. Охотники также поскакали вперед, не спуская глаз с настойчивого читаха. Нелегко было, однако, следить за охотой, так как приходилось лететь очертя голову по болоту и густой траве, и немалому испытанию подверглось искусство всей партии в верховой езде. Олени разбежались во все стороны, и лишь один бежал от леопарда. В свою очередь, читах делал такие стремительные прыжки, что, казалось, ноги его не знали усталости. Но впереди показался лес, и если бы только оленю удалось добраться до леса и проложить себе сквозь него дорогу, то самому настойчивому читаху нелегко было бы следовать за ним. Однако же несчастный олень, изморенный долгой скачкой и одолеваемый страхом от неутомимого преследования своего кровожадного врага, бросился головой вперед в густую заросль, которая показалась ему началом леса. Ветвистые рога оленя на мгновение застряли в ветках, и, прежде чем он успел выпутаться оттуда, свирепый читах прыгнул вперед, наскочил на него и, проворно схватив его за загривок, повалил на землю.
Хан и его спутники подоспели как раз в то время, когда несчастное животное испустило последнее дыхание, смотря прекрасными глазами с таким выражением, точно умоляло своих мучителей о пощаде. Егеря скоро положили конец его предсмертным мукам, и носильщики унесли оленя, в то время как трепещущий читах спокойно дозволил своему сторожу надеть себе цепь и отвести снова в клетку.
– Теперь, – сказал хан, – мы покажем вам, как охотятся с ручными оленями.
Все пустились вперед к тому месту, где дожидались их дрессированные олени с вожаками. Охотники направились к другой части открытого леса и добрались до того места, на которое загонщики выгнали стадо оленей. Здесь животные паслись под охраной своих чутких сторожей – самых сильных и драчливых самцов. Их можно было заприметить уже издали. Теперь ручных оленей выпустили, и они двинулись вперед тихой рысью. Дикие самцы, стерегшие стадо, немедленно же выступили им навстречу. В первый момент они, казалось, находились в сомнении, что это за олени: друзья или враги? Но вскоре сомнение исчезло. Обе стороны вступили в горячий бой; дикие олени яростно бросились навстречу ручным, работая своими головами и рогами. Ручные олени держались вообще в оборонительном положении, ведя со своим противником не какую-нибудь шуточную войну, но ожесточенную борьбу. Когда охотники подступили ближе, стадо, завидев их, бросилось бежать; но сражающиеся были слишком разъярены, чтобы заметить зрителей этой борьбы. Они видели перед собой одних только противников и не могли заметить, как партия туземных пеших охотников, пробравшись в тыл сражающихся, стала между ними и лесом. Прячась, охотники прокрадывались к сражающимся с длинными ножами в руках. Им угрожала неминуемая опасность в случае, если какой-нибудь из диких оленей вздумает отступать и заметит их; но опасаться было нечего. Подойдя сзади на самое близкое расстояние к диким оленям, они одним ударом своих ножей перерезывали поджилки животным и затем поспешно убегали назад, и раненые олени, теснимые своими противниками, падали на землю, не будучи в силах более двигаться.
Затем вожаки отозвали назад ручных оленей, и те немедленно же повиновались, не делая ни малейшей попытки преследовать долее своих противников. Многие из них были покалечены; из ран струилась кровь. Но они как будто и не замечали ран, точно гордясь своим успехом, и весело прыгали, потряхивая рогами.
Охотники тем временем подошли, чтобы докончить начатую ими бойню, перерезав горло благородным оленям, беспомощно валявшимся на траве.
– Скажите, однако, – обратился капитан Бернетт к хану, – как это могут ваши охотники ловить и дрессировать этих оленей, так ловко исполняющих свою роль?
– Вы сейчас это увидите, – ответил хан. – Времени у нас еще довольно, а этот лес изобилует оленями, и охотники наши наготове.
Пробираясь вдоль опушки леса, они доехали до открытой поляны, сопровождаемые ручными оленями, наименее пострадавшими в бою, которых вожаки держали на поводу; за ними следовала партия охотников с большими тенетами. Вскоре показалось новое стадо оленей, и снова повторилась прежняя сцена. Ручные олени выступили вперед, и навстречу им вышло из стада равное количество диких животных, между которыми завязался отчаянный бой. Хорошо дрессированные и осторожные заманщики-олени медленно отступали лицом к своим врагам, не прерывая борьбы, подобно тому как ловкий фехтовальщик поступает со своим противником, стараясь вывести его из терпения. Ясно доносилось издали пощелкивание их ветвистых рогов в то время, как олени ожесточенно сцеплялись друг с другом. Пока между ними шла эта жаркая схватка, тенетчики подкрадывались, держа сети, до тех пор, пока не обойдут сзади диких оленей. Тогда они осторожно приближались, и становилось ясно, в чем заключалось дело. Они должны были набросить сети на головы диких оленей. Но сделать это было нелегко. Они могли или зацепить сетями за рога ручных оленей, или же не попасть, и в таком случае рисковали тем, что те, бросившись на них, могли забодать их рогами.