Покаяние

Бегу… Люди почему–то шёпотом сообщают мне:

— На четвёртом этаже… Дверь открыта… Он там…

Неслышно вхожу. Заглядываю в зал, в кухню, в ванную… Никого. Балкон распахнут. Понятно, смылся уже. Я пистолет спрятал, расслабился: жаль, упустили домушника.

Вдруг он вышел из спальни, которую я поначалу не заметил. Мы оба остолбенели от неожиданной встречи лицом к лицу. Он быстрее пришёл в себя и бросился к балкону.

— Стой, стрелять буду! — крикнул я, хватаясь за кобуру.

Неизвестный выкинул руку назад, из чего–то пальнул в меня, и что–то будто ветерком шевельнуло волосы на левом виске, шлёпнулось о висящий на стене ковёр. Я отпрыгнул в прихожую, выхватил пистолет, передёрнул затвор.

Тишина. Слышно, как на улице чирикают воробьи. Осторожно выглядываю, выхожу в зал. На балконе никого. Посмотрел вниз — и там никого.

…В полночь шёл по улице Народный проспект правым тротуаром. По левому навстречу шли трое. Перешли на мою сторону. Я пистолет в руку и чуть за спину. На всякий случай…

Сошлись. Один ракетницу на меня наставил:

— Снимай плащ, дядя… Не по тебе сшит.

— Да вы, что, парни… Как я без плаща? Холодно, — заканючил я, незаметно подходя ближе. «Откуда она у него?» — в тот момент подумал я о ракетнице. Левой рукой отбиваю её в сторону, правой, тычком наношу удар стволом в лицо. Который с ракетницей, на задницу сел, остальные рванули «прочь во всю мочь». Я ракетницу забрал, а куда этого деть? Тащить отморозка среди ночи в отдел в мои планы не входило. Какая–то машина осветила фарами.

— Стой! — машу пистолетом.

Из машины, оказавшейся патрульно–постовой, два милиционера выскочили.

— Возьмите ракетницу и этого хмыря. Их трое было. Пытались меня ограбить.

— Посмотрите в машину… Не они? — открывая заднюю дверцу машины, спросил сержант. — Едем, смотрим бегут, сломя голову… Прихватили для выяснения.

— И правильно сделали! Они самые, голубчики!

…С оперуполномоченным Арсеном Марченко при свете уличного фонаря стояли на остановке «Кинотеатр Нептун» в ожидании автобуса.

Подошёл битком набитый людьми троллейбус. С военного завода вечерняя смена рабочих домой едет. Какой–то мерзавец начал пинать двери ногами, потом схватил камень и запулил им в окно. Звон осколков, вой пассажиров.

— Ты что творишь, урод? — подбежал я к нему. Троллейбус тронулся, хулиган вскочил на бампер, ухватился за лесенку и укатил.

— Вот нахал! Его счастье, что уехал… У меня сегодня на всякую шваль так руки чешутся, — возмущался Арсен.