– Думаю, ее можно достать. Сейчас у меня ее нет, однако приобрести ее несложно. Дайте мне время, и я все улажу.
– Да, но речь идет о первом издании.
Видаль морщится.
– О, это гораздо сложнее. Его давно не выпускают, да и народ предпочитает новые издания. Может, вас заинтересуют экземпляры, отпечатанные за границей? Говорят, в некоторых из них оригинальный текст дополнен, другие же в точности воспроизводят оригинал. Возможно, мне удастся раздобыть для вас хороший репринт: например, отпечатанный в Ливорно и посвященный эрцгерцогу Леопольду, это семнадцать томов статей и одиннадцать гравюр… Могу попытаться раздобыть и женевское издание, отпечатанное Крамером.
– Боюсь, у наших сеньоров на этот счет есть иное мнение, – возражает Брингас.
– Нам нужен оригинал, – подчеркивает дон Эрмохенес. – Двадцать восемь томов, которые выходили в период с 1751-го по 1772-й… Нет ли возможности достать именно его, ведь это всего один экземпляр?
– Можно попробовать, но мне потребуется несколько дней. И гарантий я вам дать не могу.
Тем временем адмирал подходит к ящикам с книгами. В основном это издания в бумажном переплете с голубой или серой обложкой. По сравнению с вонью, доносящейся с улицы, запах новой бумаги и свежей типографской краски воспринимается как благоухание, заставляя на мгновение забыть обо всем остальном.
– Позволите взглянуть?
– Разумеется, – отвечает Видаль. – Только снимите книги, лежащие сверху. Не думаю, что вас заинтересуют «
Дон Педро убирает книги, загромождающие верхнюю часть одного из ящиков, и рассматривает то, что под ними: «
– Хорошая вещь?
– Не знаю. – Видаль почесывает нос. – При моей профессии хорошей может считаться только та книга, которая хорошо продается.
Адмирал неторопливо перелистывает том, задерживаясь на подробных иллюстрациях. На одной из них дородная дама с обнаженной грудью и юбкой, задранной до соблазнительных бедер, разведенных под углом приблизительно в сто сорок градусов, с большим интересом рассматривает вздыбленный фаллос молодого человека, который, стоя аккурат напротив дамы, явно готов перейти к более решительным действиям. На мгновение адмирал чувствует искушение показать рисунок дону Эрмохенесу, чтобы понаблюдать за его реакцией. Однако в следующий момент ему становится жаль библиотекаря, и он отгоняет от себя эту идею.
– Должно быть, это дорогие книги, – произносит он, обращаясь к продавцу.
– У них нет твердой цены, – отвечает Видаль. – Цена возрастает и падает в зависимости от спроса на рынке или охотой за ними властей, желающих их конфисковать. Так, «
Заинтригованный, дон Эрмохенес подходит к адмиралу и делает неуклюжую попытку заглянуть в книгу, которую дон Педро все еще держит в руках, открытой на упомянутой иллюстрации. На мгновение дон Педро с коварной поспешностью позволяет ему взглянуть на страницу, и библиотекарь в ужасе отскакивает, словно узрев перед собой самого дьявола.
– Занятно, – произносит адмирал. – Когда кто-либо думает о нелегальной литературе, ему на ум приходят прежде всего такие имена, как Вольтер, Руссо или д’Аламбер…
Видаль пожимает плечами. Не совсем так, отвечает он. На самом деле настоящая философская книга – лишь небольшая доля рынка. На нее имеется спрос, и немалый. Однако большинство запрещенных книг совсем другого сорта. В любом случае пути у них одинаковы: печатают их в Швейцарии или Голландии, доставляют во Францию без обложек, в виде тетрадей, спрятанных между листами другой книги невинного содержания, затем доводят до ума и продают.
– Кое-что доставляют контрабандисты прямиком через границу, – уточняет Брингас. – Когда-то я тоже хотел этим заняться – перевозить книги из Швейцарии в Испанию, но быстро бросил. Слишком рискованное дело.