Отяпов наконец выбрал дом, куда надо было стучаться. Именно от него веяло свежевыпеченным хлебом. И он не ошибся.
– Здравствуйте, хозяюшка, – сказал он, когда за дверью заскреблись, и послышался вкрадчивый женский голос.
Женщина открыла и молча пропустила их в сенцы. Будто ждала.
– В хату не пойдём, – приказал Отяпов. – Располагаемся тут.
Он сразу сообразил: сенцы рубленые, тепло держат. Народу много, двенадцать душ, надышат быстро. К тому же есть вторая дверь во двор, а там – огороды, сад, риги на задах. Вроде и банька в кустах возле ручья. К ней тропинка. Всё это он присмотрел, когда выбирал дом.
Хозяйка сперва показалась старухой. Но потом, когда вышла с зажжённой лампой и прибранная, хоть и наспех, оказалась молодкой лет тридцати.
Тульский сразу заходил вокруг неё селезнем, забасил. И глаза у молодки заблестели. «Вот молодёжь, – подумал Отяпов, – и война им нипочём!»
– А может, в баньку сперва? – предложила хозяйка. – Кто у вас старший?
Все посмотрели на Отяпова.
Отяпов, правду сказать, уже уминал боками свежую пряную солому, сдержанно покашливал от её дразнящего хлебного духа и думал всем своим усталым и избитым телом только об одном – как бы поскорее залечь и ни о чём не думать. Даже есть расхотелось, так забирала усталость. Но узнав о том, что хозяйка в этот день топила баню и что баня ещё не выстужена, так и подпрыгнул.
– Давайте, давайте, мужички, – торопила их хозяйка. – А я пока поесть вам соберу. – А сама нет-нет да и посматривала на Тульского.
Эх, какая баня была у этой молодки! Видать, муж мастеровой этой бедовой бабёнке в жизни попался. И плотник, и печник. И парок ещё держался – будь-будь. Каменка стояла не залитой. Словно их ждала.
Вымылись. Словно паутину с себя сняли. И сразу вроде не так страшно жить стало. И Отяпов уже твёрдо знал, что доведёт свой отряд до Тулы.
Хозяйка расстаралась, накрыла стол. Варёная картошка, свойских хлебушек по хорошему ломтю на каждого брата, сало, солёные огурцы и грибочки. От солёных грибов так и веяло дубовой бочкой, прямо домом родным, так что плакать хотелось…
Праздник праздником, а часового Отяпов всё же выставил. Вынес ему угощение, даже от своей скибки крошку отломил, и приказал:
– Уснёшь – штыком заколю. Так и знай.
Хозяйка принесла бутылку самогонки. Выпили. Смели всё со стола. Подчистую. И залегли. Отяпов, засыпая, слышал, как молодка шепталась с Тульским, как, вздохнув, повела его в хату… Эх, молодёжь…
Разбудил его Тульский. Он к утру заступил на пост, обошёл окрестность и всё разглядел. Сказал:
– Посмотри.
Только-только начало светать. Заря в октябре поздняя. Но такая же румяная, как в августе.