– Вот это главное. Тогда и ещё глоток можно. Потому как не всем больным это лекарство полагается. Пей, пей, Калуга, ни один фершал тебе такое снадобье не пропишет. Ещё вспоминать будешь Ваню Колышкина!
– А тебя Иваном зовут?
– Ну да!
– Я не знал.
– Не знал и не знал. А теперь знаешь. Значит, время пришло такое – знать друг друга по имени.
– А меня – Олегом. – И Петров сунул в темноту руку.
Ладонь младшего сержанта Ивана Колышкина оказалась тёплой. «Всё ему нипочём, – подумал о своём случайном напарнике Петров. – Такие и в окопах весёлые, как на свадьбе. Знают, что ль, наперёд, что их не убьют? Вот и сержант Плотников такой же. Таким и везёт, и всегда они в героях. И медаль Колышкин, конечно же, получит».
Впереди послышался стук лопат и приглушённые голоса. А вскоре привыкшие к темноте глаза различили тёмную вереницу окопов, поднимающихся на отлогий косогор поля. И тут же их окликнул часовой.
Глава одиннадцатая
Мотовилов знал, что не позже рассвета немцы пойдут по большаку снова. Но до этого разведгруппами прощупают их оборону, обследуют ширину и глубину её на возможность обойти и сбросить с дороги фланговым ударом. Ведь наверняка местность, которую они сейчас перегородили своими хлипкими порядками, уже разведана ими. И появление Мотовилова со своей ротой здесь, на большаке перед железнодорожным разъездом, для них, не ожидавших здесь никого, большая новость.
Не дождавшись никаких новых приказов и вестей из тыла, он разослал свои разведгруппы. После полуночи они начали возвращаться. Ротный распекал сержанта Плотникова, когда Колышкин и Петров разыскали его, чтобы доложить о благополучном возвращении.
– В районе Воронцовки и севернее, фронтом на северо-восток, заняла оборону усиленная рота Семнадцатой стрелковой дивизии, – докладывал Плотников.
– И чем же они усилены? – спросил Мотовилов.
– Батарея полковушек, товарищ старший лейтенант. Только вот со снарядами у них негусто.
– Почему ж они на полустанок не пошлют за снарядами? Ты сказал им, что на железной дороге полно снарядов?
– Сказал.
– А ну-ка, покажи на карте, где они окапываются.
Какое-то время ротный и разведчик копошились под плащ-палаткой. Приглушённый свет карманного фонарика выбивался из-под полога, по которому, срываясь с деревьев, стучали тяжёлые дождевые капли. Свой наблюдательно-командный пункт Мотовилов приказал оборудовать на опушке леса. Бойцы уже отрыли яму для землянки и неподалёку, в овраге, валили и очищали берёзы для накатника.
Когда Колышкин доложил о том, что только что имели столкновение с немецкой разведгруппой, Мотовилов вернул Плотникова и сказал ему:
– Вот, слушай. Они зашли уже в наше расположение. Ходят, в гриву-душу, как по своему двору.