Леший

К двум часам дня в УВД приехал на стареньком «Москвиче» Иван Княгинин и всё расставил по своим местам. Оперативники тут же связались со следователем прокуратуры, и тот немедленно вызвал Княгинина на допрос.

В крошечном кабинете районной прокуратуры сидел, похожий на жердь, следователь. Он принялся строчить протокол, задавая вопросы. Иван отвечал: «Да, выпивали. Да, закусывали. Для того и пришел, что вместе работали, что друзья… были. И напарники…»

В кабинет стали приглашать пачками молодых людей. Опознание, мельтешение лиц скоро надоели Ивану. Он быстрее сам поймает подонков. Иван сядет на остановке и будет ждать, пока те не появятся. Не может такого быть, чтобы ни разу больше не промелькнули на том маршруте. Ловят кого попало и предлагают узнать!..

В УВД тем временем по хозяйственной части полным ходом шло приготовление. Послезавтра должны состояться похороны. Тюменцев сновал из кабинета в кабинет. По лицу подполковника временами блуждала улыбка ненормального. Генеральская секретарша не сдержалась, сказала:

– Что-то вы всё улыбаетесь, товарищ подполковник. Всем грустно, а вам смешно.

– С чего это вы взяли? – Тюменцев округлил глаза, оправдываясь. – Если я не рыдаю, так это не значит, что мне по барабану. Я, может, больше всех переживаю. Такой у меня характер…

Оправдался и вышел вон из предбанника, твердо решив в будущем избавиться от строптивой секретарши при первой же возможности.

Больше всех, и это понятно, волновался после случившегося Сухофрукт. Казалось, родитель всего себя отдавал ради единственного сына. И вот на тебе! Такой дикий случай! Пьяный ментяра чуть не убил парня! Хорошо, хоть сам подох при этом и у Сухофрукта голова не болит теперь – некому кровь пускать, некому мстить, не с кем, на худой конец, проводить очные ставки… Впрочем, он готов еще пару сотен красноперых пустить под нож за одно лишь яйцо любимого сына. Он, Сухофрукт поставил на уши всю местную профессуру из медицинского факультета, и это дало результат: с «механизмом» у сына вроде бы все будет в порядке. Но сын испытал сильнейший эмоциональный шок, и последствия могут быть непоправимыми. Все прибамбасы, как сказали медики, будут на месте, а вот запрыгнуть на бабу – это, говорят, лишь в перспективе. Впрочем, сообщил один светило, возможен обратный вариант – от противоположного пола оттащить невозможно будет. Сказал и ощерился в садистской улыбке. Им бы только резать. Яичко, говорит, пришили, и оно будет функционировать; второе – не задето. «Пуля слишком маленькой оказалась», – ухмыльнулся светило. Пойми его – то ли радуется за пострадавшего, то ли злорадствует по поводу случившегося. Смолотил за яйцо кучу баксов и не поперхнулся. Ничего не поделаешь. Микрохирург. Другого такого не откопать. Второй костями занимался. Взял на половину меньше. Третий занимался извлечением пули из бедра – тот ничего не взял. Молод еще. Практикой своей гордится и тем сыт. Вот его-то и пошлет с сыном за границу Сухофрукт. Ему можно доверять, не подведет. Прошвырнутся по Швейцариям, мозги проветрят там с сыном как следует. Стресс снимут.

Было от чего переживать банкиру. Хлопай глазами перед обществом, оправдывай подлеца, ссылаясь на милицейский беспредел. Ладно бы, сержант какой оказался, а то ведь сам начальник УВД встретился на пути. Вот и не верь после этого в судьбу. Одно успокаивает: стыд глаз не щиплет. Сухофрукт всех заговорит, всем запудрит мозги и будет, как никогда, прав. Трубку вот только снять, набрать номер, и все газеты, немедля, кроме одной, кинутся стаей на мертвого генерала, заливаясь со всех сторон.

В двойственной ситуации оказался Политик: статус государственного деятеля требовал от него сделать заявление – погиб генерал Сухов. Несомненно, того прикололи, как барана, и вины генеральской в том нет. Не тот человек генерал Сухов, чтобы просто так махать пистолетом. Выпивши оказался? Но кто у нас по нынешнему времени совсем не поет! Понятно, что банкирский выкидыш во всем виноват. Обкурился с дружками и полез на рожон. Крыша у него давно съехала…

С другой стороны, Политик не имеет права заявить: Сухофруктов отросток – негодяй и стервец, таких надо искоренять либо гнать туда, где макар телят никогда не пас. В другое бы время губернатор, может, и сказал бы эти слова. Теперь – нет! Не те временя! Не то окружение! И губернатор разрешился заявлением:

«Администрация сожалеет по поводу случившегося инцидента, приведшего случайно к гибели начальника УВД Сухова и ранению Раппа И.С…»

Вот так! Дешево и сердито! Администрация сожалеет, что так нелепо ушел из жизни заслуженный генерал. И волки сыты, и овцы целы. Всегда бы так в природе обходилось, чинно и благородно. И если кого-то ненароком загрызли, так это лишь по дикой случайности.

У прокуратуры челюсть отвисла после губернаторского заявления. Отвисла и вновь захлопнулась: областной администрации виднее, какие следует делать заявления…

И все бы ничего, не будь в области газетенки. На ладан, паршивка, дышит, а всё туда же, в обличение. Все промолчали! Ограничились черствым сообщением губернатора, а та написала:

«Вчера вечером, следуя трамваем к себе домой, начальник УВД генерал-майор милиции Сухов вынужден был вступить в неравный бой с группой вооруженных хулиганов. В результате ножевого ранения в область сердца прославленный генерал погиб, скончавшись на месте. Следствием установлено, что одним из членов банды является сын небезызвестного банкира Раппа. С пулевым ранением негодяй доставлен в ОКБ, где ему проделана операция. Оперировали подонка высококвалифицированные специалисты нашего медицинского института. Ранение затронуло то, что находилось у него в промежности…»

«Генерал прошел службу от рядового милиционера патрульно-постовой службы Ленинского РОВД до начальника областного УВД. Он награжден многими орденами и медалями… Похороны состоятся завтра на центральном кладбище, на аллее павших героев – среди воинских захоронений. Прощание с покойным – в зале совещаний УВД…»

И подписалась под сообщением: «Редакционная коллегия газеты «Городское Предместье». Смелые ребята там собрались. Они ничего не боятся. К тому же, как видно, совершенно ничего не соображают.

Глава 10

Я сидел в комнате, согнувшись над контейнером, и перебирал его «внутренности». Здесь было достаточно принадлежностей, значительно облегчающих существование в отрыве от родного Учреждения. Прежде всего – это было просто замечательно – в кармашке лежал сотовый телефон с запиской: «Аппарат имеет роуминг по всей стране, однако пользуйся им, товарищ, осмотрительно и экономно». Непонятно, для чего об этом надо было напоминать. Как видно, ради одной экономии. В соседнем кармашке я обнаружил пачку денег в иностранной валюте: американские банкноты достоинством по сто баксов. Пересчитав деньги, я воспрял духом. Денег должно хватить для проведения операции продолжительностью примерно в один месяц и при условии усредненных затрат. Это успокаивало хотя бы потому, что не придется грабить покорных граждан или буржуйские магазинчики, доказывая потом в справках, что реквизиция производилась исключительно в целях крайней необходимости – для защиты интересов демократического государства. Неужели, пока я здесь прохлаждался, в Учреждении изменилась финансовая политика?