the Notebook. Найденная история

– Надеюсь не очень много? – Ветер пронизывал меня сквозь одежду, пробуждая дрожь в теле, я легкомысленно легко оделась для этого времени года и этого места.

– Их мало, но они ёмкие. – Моя спутница, в отличие от меня, наслаждалась в полной мере воздухом этого утра, неторопливо, с упоением закрывая глаза при каждом глубоком вдохе йодистой примеси. – Ты упомянула, что в будущем есть некое государство, Уолверт. Я не перепутала?

– Всё верно. – Подтвердила я.

– И если подсчеты верны, то с момента той жуткой катастрофы минуло меньше двадцати лет. Так? – спросила Инга.

– Да. – Кивнула я.

– Но, знаешь ли, я хочу подвергнуть сомнению то, с какой скоростью разрушались города и деревни, а также зарастали дороги и всё прочее. – Её глаза в свете утра всё больше походили на камешки чёрного янтаря с золотом в центре. – В пример могу привести печально известный Чернобыль на Украине. Там время словно остановилось, а все некогда жилые места законсервировались. И прошло с момента чудовищной аварии на АЭС более двадцати лет! Это больше, чем в Уолверте. Понимаешь суть моего вопроса?

В этот момент я смотрела на набегавшие друг на друга впереди мощные солёные волны. Они врезались в каменные волнорезы, которые гасили неистовство дикой стихии, позволяя приближаться к берегу безопасным и невысоким гребням, оставлявшим после своего отхода грязную серую пену. В неспокойную воду, оторвавшись от причала, бесстрашно входили одиночные суда, их гордые силуэты с поразительной быстротой уменьшались, становясь точками на серой полосе горизонта. Я была уверена, что будь я сейчас на берегу в самой близости воды, она меня непременно сбила бы с ног и утянула в непроницаемую толщу темноты.

– Да, мне тоже показалось странным, что разложение и падение страны произошло так быстро, – нехотя отозвалась я. Лицо начинало застывать на морозном ветру, а губы потеряв пластичность, словно пластилин, твердели. – Но я это могу объяснить последствием действия оружия, что было использовано в ходе последней войны человечества. Мы и понятия не имеем, каких высот в науке достигнут последующие поколения, и тем более, как будет жить мир будущего. Мой друг Константин высказал однажды теорию последствий: зло всегда удваивается, а добро остается неизменным. Он считает, что земля, как огромный организм или машина записывала на протяжении разных эпох все деяния человечества, а затем, накопив достаточно в себе злых последствий, отдала их тогда, когда бороться с ними стало некому. Вот почему Чернобыль стоит нетронутым. Потому что люди живут на Земле, много людей. А в Уолверте остались лишь дети, неразумные в сравнении с взрослыми, поэтому Земля и ускорила темп запустения и одичания, чтобы быстрее вернуть гармонию и покой. И год в Уолверте стал, как десять в нашем времени, только ускорение распространено на всё, кроме людей. Им еще удаётся бороться за себя. Но этот Медрод способен ввергнуть всю страну в дикость и первобытность, уничтожив последнюю надежду.

– Интересная теория. Я допускаю, что такое может случиться в будущем. Твой друг очень умён. – Щёки Инги порозовели от щипавшего кожу липкого мороза. – Но как ты объяснишь появление в будущем неизвестной страны? Нет Уолверта на нынешней карте мира.

– Как мне объяснил Константин, в нашем будущем, но в прошлом для него, было много нехорошего, – продолжила я разъяснительное повествование, сжимая кулаки в карманах. Из-за своей несобранности я забыла прихватить перчатки и теперь кисти моих рук несли наказание за растяпство. – Разорительные войны, жуткие по масштабам эпидемии мутировавших штаммов гриппа, разросшийся в неслыханном масштабе национализм. К тому же сбылись прогнозы ученых, и таяние ледников привело к сильному подтоплению континентов. Единственное, что не наступил ледниковый период, как должно было быть, по анализу и прогнозу всё тех же ученых, но и одного грандиозного всемирного наводнения вкупе с жуткими землетрясениями и цунами хватило, чтобы откусить у суши порядочную часть. Какие-то территории уменьшились в половину, а какие-то на две трети. Нужно было спасать цивилизацию. И тогда лидеры всех уцелевших государств организовали съезд, который вошёл в историю, как Величайший Исход. На нём было почти единогласно решено, что выжить человечеству поможет лишь массовое объединение. На трёх уцелевших континентах были созданы единые государства, вобравшие в себя все страны, что благополучно пережили всемирный потоп. В результате мир получил три крупнейших государства за всю историю, какая известна нашему человечеству. Это Уолверт, Логрес и Кадор. Но, к сожалению, эта новая модель мира не смогла надолго примерить народы этих стран, и войны продолжились. А дальше случилась та последняя и роковая война, которая поставила точку на мировой цивилизации.

– Как это жутко и грустно. Напомнило мне о мирах в книгах Рэя Брэдбери. Впрочем, все писатели-фантасты отчасти предсказатели, а может просто чувствуют тоньше остальных. – Инга остановилась, она смотрела на отдалённые волны. – Люди будто запрограммированы на самоуничтожение. Иногда я думаю, что будь мы все безмозглым стадом, без проблеска искорки разума, то было бы лучше. Всем лучше, природе и нам. Вот оно – истинное горе от ума.

– Но люди выжили. – Я тоже не могла оторваться от созерцания тёмных вод моря. – И у них снова есть шанс.

– Шанс заполонить поверхность Земли и снова её изгадить? – Горечь в голосе моей бывшей наставницы задела меня.

– И что же? Лучше бы было, если бы они все погибли и никого не осталось?!

– Земля лучше знает, кто достоин её, а кто нет, – грустно вымолвила Инга. – Если дети выжили то лишь потому, что Земля им позволила, а не тот вирус, что убивал только взрослых. Люди так самонадеянны в последнее время, хотя они были такими всегда. В нас заложено это высокомерие и чувство превосходства над природой. А эта идиотская уверенность, что всё под контролем? Мы заслуживаем такого урожая. Всё правильно.

Я не знала, что и сказать. И раньше, когда Инга была моей наставницей, она не раз резко и негативно высказывалась в сторону людей. Если бы она не была наблюдателем, то непременно стала бы активисткой по защите природы и её обитателей. В этой женщине любви к людям было меньше, чем к водам Гренландского моря. В детстве меня это возмущало и отталкивало от неё, но наставника не выбирают. Теперь же, я в определенной доле согласна с нею. Мы заслуживаем то, что получаем.

– Но почему же некоторым взрослым удалось выжить? Почему Медрод уцелел, а родители Константина, Марии и Артура не смогли одолеть этот жестокий вирус? – Моё дыхание белым шариком устремилось в сереющее небо.

– Земля не всех забирает, некоторые не достойны даже её, – ответила Инга.

– И они будут жить вечно? – Моя усмешка улётела вслед за шариком пара.

– Нет, конечно, они умрут в свой срок. Но я уверена, что жизнь их не столь сладка, как может казаться, а кончина их будет убогой и бесславной.