Наемница

– Листиа, брат Люксора, теперь мой возлюбленный. Алэтана, да осияет ее лунный свет, на прошлом празднике летнего равноденствия, соединила нас узами любви.

Лэа ненавязчиво кашлянула за спинами у эльфок.

Акфилэ виновато потупилась.

– Лаисс… мы принесли тебе дар, и хотим, чтобы ты пустила нас в земли эльфов. Мы приносим тебе в дар…

Акфилэ кивнула и Лэа шагнула вперед. На ее руках было тончайшее полупрозрачное покрывало.

– Это люциановый шелк, вытканный лучшими аурумскими мастерицами из самых нежных и тонких цветов, выращенных в лучших теплицах ее величества.

Ткань была настолько легкой и воздушной, что, казалось, сейчас просочится сквозь пальцы и легкими летними струями в своей невесомой неподвижности замрет в воздухе.

У люцианового шелка не было цвета, он вспыхивал искрами синего прозрачного света в руках юной наемницы, но стоило стражнице протянуть руку и коснуться ткани, заискрил зеленым оттенком, в точности повторявшим цвет ее глаз.

Стражница наклонила голову, разглядывая чудную ткань. Носить одеяния из такой ткани достойно не только самой королевы, но даже Эаллон в день летнего равноденствия не постыдилась бы прикрыть ею свои плечи.

– Это достойный дар, – кивнула стражница.

Ее рука потянулась к колчану, полному стрел, слегка коснулась черных перьев, и безошибочно вытянула тонкую серебряную стрелу с золотым оперением.

– Вы можете идти. Вас никто не задержит. Акфилэ будет вашим проводником до самого Кан Д’Иара.

Лаисс склонилась в легком поклоне, и путники склонились в ответ.

Стражница отсалютовала им стрелой и вложила ее в руку Лэа.

– Да благословит вас Эаллон.

Она посторонилась, пропуская их.

Акфилэ пошла вперед, легко и безошибочно находя дорогу посреди крутых и обсыпающихся камней.

– Я думала, будет сложнее, – сказала Лэа, нагнав эльфку.

По скалам она передвигалась легко и непринужденно, как будто шла по прямому тракту.

– У нас был хороший дар, который ей понравился. И еще я ее знала.