Сокровища рода де Карсо

Корсары дружно взревели, наливаясь яростью, прекрасно понимая, что если гачупины решили драться до конца, то абордажная схватка будет исключительно жестокой.

— Зарядить картечью! — скомандовал Девис, насчитав на палубе больше сотни солдат. Пользуясь наветренным положением, он решил пройтись сначала вдоль вражеского корабля, причесав всё своими пушками, и сделав маневр, повторно зайти с кормы и дав ещё один залп в упор, взять испанца на абордаж.

— Всем укрыться! — рявкнул капитан, когда Акула повёл шхуну на сближение. Прежде чем корабли, идущие встречными курсами, поравнялись и испанские орудия смогли вступить в дело, носовая пушка "Стрелы успела дважды осыпать картечью кормовую надстройку флейта, где располагались восемь орудий, по четыре с каждого борта.

— Стрелки! Бей! — скомандовал Девис, когда Акула мастерски притёр шхуну на расстоянии полукабельтова от флейта. Десяток мушкетов ударили залпом, а потом выстрелы захлопали вразнобой.

Ажен успел сделать три выстрела по канонирам, нисколько не сомневаясь, что попал. Четвёртый, доставшийся ему мушкет, он разрядил в склонившегося над штурвалом рулевого. Подбежавшего ему на смену испанца ловко завалил Бенуа. Оба приятеля тут же укрылись за бортом, торопливо вколачивая в стволы новые заряды.

Расстояние между кораблями уже настолько сократилось, что можно было разглядеть напряжённые лица испанцев, прильнувших к прикладам мушкетов. Солдаты в кирасах, выстроенные в четыре плотные шеренги, не торопились дать залп, ожидая, когда пираты ринутся на абордаж.

Испанский капитан, обманутый резким сближением кораблей, вдруг с содроганием понял, что флибустьеры сейчас на абордаж не пойдут, но его запоздалая команда потонула в грохоте орудий, окутавшем "Стрелу" пороховым дымом. Визжащая картечь смела передние ряды, устроив, на палубе флейта, кровавое месиво. Испанца мужественно перестроились, и в несколько десятков мушкетов дали залп по шхуне, но их выстрелы оказались напрасны. С кормы испанцы успели огрызнуться лишь одним залпом из трёх пушек.

За пороховым дымом, плотной стеной прикрывшим корсаров, лишь одна пуля нашла цель, зацепив плечо стоявшего у штурвала рулевого. Акула, выругавшись от боли, тут же слегка переложил руль, уводя "Стрелу" в сторону от вражеского судна.

Стремительно увеличивающееся расстояние позволило только раз подать свой голос восемнадцати фунтовой мортире, установленной на корме пиратского корабля. Бомба разорвалась на шкафуте, разметав дюжину солдат.

Шхуна при манёврах чуть хуже шла галсами, поскольку картечь испанских пушек густо иссекла носовую часть, попавшую под выстрелы, сорвав бом-кливер и слегка повредив бушприт. Прошло около часа, прежде чем "Стрела" снова настигла неприятеля.

Солдат на палубе уменьшилось вдвое. Однако испанский капитан вооружил часть моряков и канониров, укрыв их за медью солдатских кирас, отчего выстроенное каре стало выглядеть ещё внушительнее, чем раньше.

"До побережья два десятка миль, — подумал Девис. — Если сейчас не пойдём на абордаж, то испанцу, дьявол его забери, возможно, удастся скрыться!". Он тут же отбросил возникшую было мысль, ещё раз пройтись мимо слабо вооружённого корабля, расправляясь с ним лишь огнём пушек. Перед возможностью упустить добычу желание добиться победы малой кровью растаяло как дым.

Кинжальный залп опять залил вражескую палубу кровью, наполнив всё кругом криками и воплями. Картечь разметала строй, не позволив оставшимся солдатам выстроить шеренги и дать мощный прицельный залп по корсарам. Абордажные крючья намертво вгрызлись в крепкое дерево, стягивая борта. Затрещал рангоут, и сверху посыпались сорванные снасти. Яростной лавиной пираты хлынули на вражеский корабль.

Ажен вместе с Бенуа, как и остальные стрелки, разрядив последние мушкеты в упор, рубились в первых рядах. Пираты работали парами, прикрывая друг друга. Хрупкую шпагу Малыш заменил тяжёлым палашом и теперь не жалея силы сыпал удары направо и налево. Высокий рост и длинные руки давали ему преимущество, а ловкость позволяла кончиком клинка доставать противника на дальней дистанции, разрубая шлёмы, кирасы, незащищённые ноги и отрубая тянущиеся к нему руки с клинками. Схватка была жестокой. Офицеров повыбили ещё до начала резни, и теперь каждый солдат дрался за свою жизнь. Пистолетными выстрелами и короткими абордажными саблями пираты в одно мгновенье завалили телами всю палубу. Уцелевших после пушечной картечи испанцев всё равно насчитывалось вдвое больше, чем ворвавшихся на борт корсаров, и они, чуть оправившись от первого натиска, дрались с отчаянием обречённых, зная, что пощады не будет.

— Берегись, Поль! — закричал Бенуа, заметив, как раненый испанец силится спустить курок пистолета. Он тут же рванул с перевязи нож, мгновенно пригвоздив лежащего гачупина к мокрым от крови доскам.

— Смерть собакам! — ревел Девис, могучими ударами прокладывая себе дорогу к крюйт-камере. Выхватив пистолет, он с левой руки выстрелом в голову уложил стоявшего на пороге офицера, готового по сигналу капитана взорвать пороховой погреб и отправить в ад проклятых корсаров.

Полдюжины пиратов, по стопам Грозного Джона, пробилась на ют, и чей-то удачный выстрел уложил испанского капитана, мощнейший голос которого, перекрывавший временами все звериные вопли обезумевших от ярости людей, вселял уверенность и надежду в мужественные сердца испанцев.

Паника, возникшая после этого среди неприятеля, в один момент сбросила накал сражения, превратившегося в безжалостное истребление. Через пятнадцать минут вся команда на испанском корабле была перебита. Собрав оружие и ценности, тела убитых отправили за борт. А боцман поспешил обильно полить палубу уксусом (изведя почти все испанские запасы), чтобы кровь не успела въесться в просмоленные доски.

— Всё ценное на шхуну! — Скомандовал Девис, когда моряки покончили с очисткой палубы. — Канонирам проверить орудия! — распорядился он.

Добыча оказалась хорошей. Два сундука с украшениями и золотой посудой, шкатулка с не особо крупным, но отменного качества венесуэльским жемчугом, и полный трюм, набитый медными слитками. Эта медь стоила не меньше, чем всё остальное, но её надо было доставить на Тортугу и продать. Из восьми пушек испанцы успели заклепать только две, забив в жерла орудий металлические ерши. Сам же корабль был целёхонек (не считая мелкого повреждения такелажа) и команде было вполне по силам перегнать его на Тортугу.