Жак Бенуа, сам того не подозревая, оказал своим друзьям неоценимую услугу. Когда подстрелили его коня, и он грохнулся в куст агавы, подарившей ему десяток царапин, ему ничего не оставалось, как только выругаться и бегом устремиться вслед за всадниками. Залп мушкетов, раздавшийся впереди, заставил его остановиться и нырнуть в гущу зелени.
"Не повезло ребятам", — с горечью подумал он и, нахмурившись, вытащил из ножен пару ножей. — Слева набегали кирасиры.
Он подпустил их вплотную. Два резких взмаха, и два испанца успокоились навсегда. Одному нож вонзился в горло, другому — в правую глазницу, уложив наповал. Третий, заметив мелькнувшую руку, поспешил разрядить в Бенуа свой мушкет. Не успела над ухом прожужжать неточная пуля, как кошкой метнувшись под мушкетный дым, Жак заколол и этого, всадив нож пониже кирасы.
Буканьер быстро вытащил из тел убитых свои ножи и подобрал два заряженных мушкета. Это было сделано как раз вовремя, поскольку теперь уже справа, подминая кусты, к месту прорыва спешило несколько испанцев.
"Так и прикончат, суки!", — вызвав на себя своими торопливыми выстрелами град пуль, подумал он и, охнув, схватился за бок:
— Никак сглазил?!
Он тут же повернулся и бросился вдоль рощи. Его никто не преследовал — солдаты поспешно вколачивали в стволы новые заряды.
Увидев лежащего Жавера, Бенуа приостановился, ровно настолько, чтобы сообразить, что другу уже ничем не помочь. Жавер лежал навзничь, с широко раскрытыми глазами, а на груди, с левой стороны, чернела кровавая рана с осколками рёбер. Скрипнув зубами, Жак понёсся дальше. "Ну, должен же был кто-то прорваться?! Должен!", "Не всех же убили?!", — задыхаясь от перехватившего горла комка, с отчаянием думал он. "Боже, сверши чудо! Сверши чудо, Господи!"
... Пришпоривая коня и не обращая внимания на хлеставшие по ногам ветки, Ажен торопился вырваться из засады. Перед опушкой он сбавил ход и остановился. Не слезая с седла, зарядил оба пистолета: один свой, второй — вынутый из руки Лангедока. Мушкетная пуля угодила Бретёру в плечо, и он был ещё жив, но без сознания. Зарядив пистолеты и почувствовав себя увереннее, Ажен снял с головы косынку и, стараясь унять струившуюся кровь, перетянул наставнику плечо. Ручеёк её резко ослабел. Удовлетворившись результатом своей перевязки, Поль тронул коня и выехал из рощи.
Опасность осталась где-то сзади, среди пальм. Впереди открытая с тёх сторон, местность была безлюдной. Малыш отъехал шагов на двести к кольцу пышного кустарника, окружавшего родничок. Погони он не боялся: без лошадей испанцам его не догнать. Осторожно опустил Бретёра на землю, снял с него рубашку и внимательно осмотрел рану. Всё оказалось не так страшно, как представлялось в первый момент. Пуля вырвала часть плечевой мышцы, но сустав, белеющий костью, кажется, не пострадал. Левая рука Лангедока выведена из строя (возможно и навсегда), но рана, если не дать ему истечь кровью, была не смертельной. Малыш смыл кровь и присыпал рану порохом. Оторвав полоску от рубахи Роже, наложил повязку, а затем как можно туже затянул косынку на его изуродованном плече. Набрав горсть холодной воды из выбивавшегося прозрачной струйкой родничка, Поль смочил раненому лицо, а затем, осторожно разжав ножом крепко стиснутые зубы, влил в рот несколько живительных глотков.
Лангедок пришёл в себя. Его глаза, с расширенными болью зрачками, чёрными пятнами уставились на Малыша.
— Кто ... уцелел? — через силу, чуть шевеля губами, тихо спросил он.
— Мы вдвоём, Роже! Остальные, очевидно, все убиты, — ответил Ажен, опустив голову и чувствуя себя в чём-то виноватым перед погибшими товарищами.
— Осмотри рощу... справа и слева... может кто-то вырвался..., — медленно и внятно выговорил Лангедок, бессильно попытавшись поднять руку.
Малыш вскочил на коня, подъехал к роще, держа наготове пистолет, и углубился в заросли. Минуту спустя он уже был на правой оконечности, пытаясь рассмотреть из-за деревьев окружающую рощу луговину. Солнце било в глаза, но Ажен всё же заметил какое-то движение. Приложив ладонь козырьком ко лбу, и прищурившись, он различил вдалеке блеск испанских кирас. Красных рубах буканьеров Поль не заметил. С левой стороны рощи тоже двигался испанский отряд, который, однако, был значительно ближе, чем обнаруженный справа.
Раздавшийся сзади шорох кустарника, заставил Малыша мгновенно повернуться в седле. Красная рубаха, появившаяся перед дулом пистолета, остановила его палец, плавно прижимавший спуск. Он опустил оружие, расплывшись в улыбке. В десяти шагах стоял Бенуа, в изодранной рубахе, но живой.
Мигом соскочив с коня, Поль радостно облапил маленького Жака, заставив того легонько поморщиться. Заметив его гримасу, Ажен чуть отстранился и с тревогой спросил:
— Сильно задело?
— Да ладно, чего там ... обойдётся.
-Давай-ка, садись в седло, горемыка! — ласково подтолкнул Малыш друга к лошади и, взяв её под уздцы, быстрым шагом направился к оставленному у родника Лангедоку.
ebooksa