Г Л А В А 5
Взвалив потерявшего опять сознание учителя на коня, и прикрываясь островками кустарника, они спешно двинулись на запад в сторону плантации Перрюшона. И вовремя! Когда Ажен оглянулся, щурясь от яркого солнца, то около кромки рощи уже суетились солдаты. Погони он не опасался, да и выстрелов в спину тоже — четверть мили достаточное расстояние, чтобы чувствовать себя спокойно.
Ажен бежал рядом с лошадью, держась за стремя. Конь шёл тихой рысью, изредка кося глазом на Лангедока, лежащего поперёк холки. Видно его тревожил запах крови, а может просто не нравилась двойная ноша.
Отъехали уже с милю, когда Бенуа, беспрестанно крутившийся в седле, остановился:
— Смотр, Малыш, горит что-то позади!
Ажен отпустил стремя и обернулся: столб дыма подымался со стороны, где располагался их лагерь.
— Ублюдки чёртовы! — выругался он, сообразив, что испанцы подожгли строения. Поживиться там, правда, было особо нечем, кроме разве что солидного запаса мяса, приготовленного на продажу, кое-какой одежды и мелких вещей, оставленных в хижинах и сундуках. Всё оружие, лошадей, деньги и ценные вещи охотники забрали с собой. Тяжёлый кожаный кошель висел на поясе Ажена, точно такой же висел на поясе Бенуа. Малыш, как и его приятель, держали в них все свои заработанные монеты. Но всё равно, сердце обливалось кровью, при виде, как жгут родное гнездо.
— Это наша стоянка горит, Жак, — угрюмо пояснил он. ...
Когда пересекли луговину, стоны Лангедока оповестили, что он пришёл в себя. Проехав ещё две сотни ярдов, остановились у ручья, в тени огромного антильского дуба. Бенуа спрыгнул с коня, и они вдвоём осторожно опустили наставника на землю, промыли рану водой и щедро напоили. Жак нарвал какой-то травы с мягкими широкими листьями, выстирал от крови в ручье косынку и, приложив целебные растения к ране, плотно завязал.
Перевязав кровавую отметину на боку Жака, охотники подкрепились копчёной говядиной из седельной сумки и напились, черпая пригоршнями прохладную воду из ручья.
Лангедок после еды почувствовал себя лучше. И хотя он ослаб от потери крови, но соображал хорошо.
— Вот что, Малыш, — сделав короткую паузу и переведя дыхание начал он. — Испанцев из вида упускать нельзя! Мало ли куда они теперь захотят направиться! Надо их выследить!! ... Бери всё оружие, оставшийся порох и пули и возвращайся назад. Мы с Жаком двинемся к плантации Перрюшона. Завтра к вечеру ты должен быть у Красного холма, там тебя встретят с лошадью. Если гачупины пойдут по нашему следу, то поторопись их опередить, чтобы мы им устроили хорошую встречу.
Длинная речь утомила Лангедока, он откинулся назад, опёршись спиной на ствол дуба, чувствуя прохладу гладкого древесного ствола.
Поль подошёл к жеребцу Жавера, отстегнул притороченный мушкет и ласково погладил его начищенный ствол, приветствуя старого друга. Он и раньше не раз держал его в руках. Ведь именно из этого мушкета весельчак Жавер учил его быстро целиться и метко стрелять. Боль утраты только сейчас по-настоящему сжала ему сердце, всколыхнув этим прикосновением к оружию друга всю душу. Украдкой смахнув набежавшую слезу, Ажен достал из сумки пороховой рог и мешочек с пулями и пыжами. Припасов к мушкету хватало выстрелов на тридцать. Пистолетных пуль, правда, оказалось всего полдюжины, но этого и следовало ожидать. Охотники пистолетами почти не пользовались (брали на Тортугу), и на весь отряд их набиралось всего с десяток, половину из которых отдали охотникам, оставшимся в засаде вместе с Лангедоком.
Засаду можно было признать неудачной. Десяток убитых испанцев не стоил потери двух лучших буканьеров, четырёх лошадей и оружия. Лошади и оружие стоили дорого (особенно лошади), и отряду придётся усиленно коптить мясо в течение двух месяцев, чтобы восполнить эту потерю. Без лошадей ведь быка к коптильне не подтащишь, стадо не догонишь и от разъярённых животных пешком не убежишь. Был, конечно, вариант воспользоваться трофеями за счёт испанской короны. Но для этого надо было изрядно потрепать испанцев и взять добычу, а пока оставалось только подсчитывать убытки.
Малыш зарядил мушкет и пистолеты, крепко забив шомполом пули и подсыпав свежего пороха на полки замков. Порох для охотников Флери закупал хороший, французский из Шербура. Он давал сильный выстрел, и минимум осечек. Многие хранили его в бамбуковых цилиндрах, из которых, при необходимости, если вставить вместо пробки фитиль, получалась граната. Но Ажен предпочитал кожаную пороховницу с дозатором, из которой можно было засыпать отмеренный заряд прямо в ствол. Обычно он носил её на ремне, и только на случай дождя прятал в сумку, кожа которой была пропитана маслом и влагу не пропускала. Сложив все охотничьи припасы и пороховницу в сумку, он повесил её через плечо. Туда же упрятал кусок мяса, завернув его в тряпицу, служившую Жаверу салфеткой. С двумя пистолетами за поясом, шпагой на боку и мушкетом в руке он представлял весьма грозную картину, внушающую опаску и уважение. Вооружение его дополнял хороший охотничий нож с рукояткой из рога.
Закончив вооружаться, Поль помог Бенуа усадить Лангедока на лошадь. Дождался, пока Жак сам заберётся в седло и, простившись с товарищами, решительно зашагал в сторону лагеря, дым над которым к этому времени почти растаял.
Г Л А В А 6
Кожаные штаны в обтяжку и лёгкие сапоги почти не стесняли движения.
Гастон, отличный мастер из Льежа, прекрасно знал своё дело и выделанные им бычьи шкуры давали отряду почти пятую часть дохода. Их продавали как французам, так и испанцам. Причём, торговля с последними, представлялась более выгодной — испанцы платили дороже.
ebooksa