В Маньчжурских степях и дебрях

22
18
20
22
24
26
28
30

Лежу это я вот хоть как сейчас, скажем… Да… Вдруг, мое почтенье! Потянуло-потянуло ладаном, кипарисом, сосновой доской, и вот тебе и раз… Хлоп — она… Да… Чернеет что-то в углу.

Думаю:

— Кто!.. Солдат в шинели?..

Гляжу… Вот тебе и солдат!

— Шарокин, Шарокин!..

Шамкает…

— А? — говорю.

И уж гляжу, нет тебе ни землянки, нет тебе ничего… Сразу, значит. Так и выкинуло. Только внизу что-то: ш-ш-ш-ш — как ракета… А я все выше-выше. Глядь туда, глядь сюда — и ей нету. Ничего нету.

Чувствую только, что меня подпирает что-то снизу. И этак как-будто немножко тепло… Все равно, как теплым духом наддает.

Тихо, конечно.

Явственно слышно: ш-ш-ш… Шипит.

А ну как, — думаю, — пошипит-пошипит, да не хуже давешнего, когда ракету пустили… Да заряд-то в ней фунта четыре!..

А наддает — здорово наддает. Шинель так и отшибает в сторону.

Хорошо, значит, лечу…

И вдруг вижу этак в роде окошечка… Вверху значит… Да… Отворилось. И что же, вы думаете, сейчас бац, — сел у окошка Семен Федоров; сел и трубку курит.

Облокотился этак на подоконник.

— Федоров! — кричу.

А он себе, хоть бы что… Пых да пых… Как пыхнет, так его сейчас и затянет дымом. Только и видно — чуть-чуть трубка светится…

Потом гляжу перестал курить, выбил трубку о подоконник.

— Ну? — говорит.