Опять холодеет сердце… Правда: куда?… Ведь это ж туман… Оно и ушло в туман, как вышло из тумана… Оно… Да, это лицо. Значит оно само по себе, а туман сам по себе. Но ведь его же нет! Ведь это он сказал про него «оно». А оно — туман.
Мысли путаются.
Снова — стон.
Теперь уже отчетливей и яснее… Опять колыхнулся туман, снова он видит, как движется в тумане что-то, направляясь прямо к нему.
Неужели это опять то, это лицо!
В висках у него застучало.
И откуда этот стон? И стон ли это?
Неопределенная фигура мелькнула в тумане и сейчас же пропала. Потом появилась опять, опять пропала. Нет, это идет кто-то… Кто-то еще новый выплыл из тумана.
Может быть это он застонал?.. Его начинает бить лихорадка.
Крепко смежил он веки.
Проходить секунда, еще секунда, еще…
И он чувствует, что уж не в силах стоять более с закрытыми глазами. Довольно! Теперь, вероятно, уж все пропало…
Он открыл глаза.
Прямо перед ним — окровавленное лицо, губы шевелятся, хотят сказать что-то: руки простерты вперед.
Он заметил только, что этот «новый», вырвавшийся из волн тумана, стоит на коленях.
Он хотел крикнуть, хотел бежать и не мог. Сердце вдруг словно перестало биться. Без крика, без единого слова он грохнулся на землю.
III
Шмелькова отнесли в госпиталь.
Вместе с ним принесли в госпиталь и этого несчастного, полуживого человека с окровавленным лицом, молившего его о помощи и так его напугавшего.
Окровавленный человек в госпитале назвал себя.