В Маньчжурских степях и дебрях

Как раньше, блеснули его глаза холодно и остро.

— Не верите! — крикнул он и схватил доктора за руку.

— Я его еще не выслушивал, — сказал доктор. — Тогда я вам скажу свое мнение…

Это его несколько успокоило.

Он выпустил руку доктора, кивнул головой.

— Не думаю, — заметил он, — чтобы я ошибся. Это видно сразу, я еще тогда заметил. Я привык. Ведь вы не были ни разу в сражении, а я был.

Доктор ушел распорядится чтобы его перевели в отдельную комнату, а он лег на бок, накрылся одеялом и, как раньше, подогнул ноги.

— Как у вас холодно, как у вас холодно, — произносил он от времени до времени и вздрагивал, как в лихорадке, всем телом.

Шпион

I

Около фанзы была грязь.

Тускло блестела небольшая лужица как раз против маленького деревянного крылечка… Видно было, что около крылечка сильно натоптано.

Фанза, должно-быть, не была еще брошена или ее хозяева покинули ее совсем недавно.

На площадку крылечка от столбов, поддерживавших над ним навес, падала тень двумя черными и тянувшимися наискось через площадку полосками. Доски площадки, залитые месячным светом, казались белыми, будто на них просыпали мел; они даже словно чуть-чуть искрились, как белая сахарная бумага… Кое-где между досками площадки проросла трава; трава тоже была видна отчетливо — низенькие тёмно-зелёные, почти черные кустики с резкими пятнами тени около них.

Кругом было тихо.

Днём шёл дождь. Но теперь небо прояснилось. Горели звезды, яркие, лучистые.

Когда поручик Синков, осторожно поднимая ноги, чтобы под сапогами не захлюпала грязь, двинулся к крыльцу, лужа, казавшаяся темною, блеснула ему вдруг в глаза серебряным светом — точно небо глянуло на него снизу… точно под его ногами был тоненький-тоненький слой земли, а дальше в глубь и в ширь — голубой воздух, необъятное пространство, полное сияния и блеска…

Длинная тень легла от него через лужу; все мгновенно потухло.

Синков сделал еще шаг и остановился.

Ему почудилось, будто в фанзе что-то стукнуло.