Любовник Большой Медведицы

22
18
20
22
24
26
28
30

Когда в пятый раз вернулись из-за границы, Вороненок, как обычно, пошел в местечко, а я лег спать. День прошел, ночь — он не вернулся. Я забеспокоился: Вороненок ведь обещал вернуться в тот же день до полудня. Следующий день его тоже не было, и я уже собрался идти на пункт узнать, что с Вороненком случилось. Незадолго до сумерек пришел ко мне Щур. Был страшно взбудоражен. Никогда я не видел его таким.

— Что такое? Где Вороненок? — спрашиваю его.

— Плохо с Вороненком. Не знаю, выживет ли. Отвезли его в больницу… Лорда арестовали!

— За что?!

— За Вороненка вступился!.. Ну хамы! Ну гады! Ну жлобы! — проклинал Щур.

Из сумбурного его рассказа я понял, что вчера близ полудня Вороненок с Лордом пошли выпить в заведение Гинты. Из наших хлопцев там никого не было. Салон заполняли повстанцы. Пьяные, лезли на рожон. Пил с ними вместе Альфред Алинчук. Дела у него с ними какие-то. Когда Лорд с Вороненком сели за боковой столик, «повстанцы» начали цепляться к Вороненку. Подначивал Альфред, не забывший вечеринку у Сашки Веблина и удар бутылкой по голове. Один из «повстанцев», пьяный вдрызг, кинул куском селедки Вороненку в лицо. Тот подскочил, ударил кулаком. Прочие «повстанцы» вступились за приятеля. Началась драка. Лупили кулаками, бутылками, стульями. «Повстанцы» схватились за ножи. Вороненок упал на пол. Тогда Лорд вынул револьвер. Чтоб отогнать, выстрелил несколько раз. Двоих ранил тяжело. Вот и арестовали. Вороненок получил несколько тяжелых ножевых ранений. А Альфред удрал, как только началась драка.

Ужасно меня поразил этот рассказ.

— Что ж теперь будет? — спрашивал Щура.

— Не знаю. Вороненок ранен тяжело. Может, и не выживет. А Лорд сядет и за оружие, и за тяжкие телесные!

— Худо!

— Худо, брате, — подтвердил Щур.

— Теперь разом и ты, и я остались без работы. Ведь группа Лорда теперь к чертям!

Щур замолчал. Долго думал.

— Это мы еще посмотрим! — сказал, наконец.

— Как? — спросил я, не понимая.

Щур топнул. Кулаки стиснул.

— Я им не прощу! Никогда! Алинчукам — тоже! — выговорил, сдерживая гнев.

Замолк снова и долго, неподвижный, глядел перед собой.

— Водка есть? — спросил, наконец.

— Есть.