— Давай!.. Вот нелюди! Вот гады! Вот скоты! — снова принялся клясть Щур.
Принес я бутылку. Коллега выпил разом половину, закурил и, сплевывая налево и направо, сказал:
— Ничего. Ты до головы не бери. Мы и сами не пропадем, и Лорду поможем. А к Вороненку нужно мать его отправить. Пойдем к ней.
Вошли в дом. Щур рассказал коротко матери Вороненка о произошедшем с ее сыном. Старушка поспешно оделась и в сопровождении Щура вышла из дома. На прощание Щур сказал мне:
— Ты далеко не уходи. Когда улажу все в местечке, вернусь к тебе.
Вернулся Щур назавтра вечером, уже пьяный. Приветствовал меня сердечно и объявил:
— Ну, брате, начнем мы работы! Выдубим шкуры им!
— Кому? Какая работа?
— «Повстанцам»! Я им, холерам, ни одной группы не пропущу! Каждую положу! Только держись!
Сидели мы в доме Вороненка. Сестра его занималась чем-то на подворье.
— Где Вороненок? — спрашиваю Щура.
— Повезли его в Вильно, в больницу. Операцию нужно делать. Мать Вороненка с ним вместе поехала.
— А где Лорд?
— В Ивенец повезли, к судебному следователю.
— А про какую работу ты говорил?
— Стоп! Это долгий разговор. Выпить нужно!.. Потом выложу тебе все документально!
Выпили мы бутылку водки, и Щур принялся рассказывать:
— Пока на границе наши фартовые работали, все шло как мое вам почтение! Появились «повстанцы». Ходят за пару грошей. Один у другого работу отбивает. Один другого сыплет. Сказать можно, что и не фартовые это вовсе, а хамы. И в машинистах у них гады. С ними даже «дикие» знаться не хотят. Звали они Шума к себе машинистом, так он ответил, что лучше голодный сидеть будет, лучше жидам будет воду носить, чем со жлобами водиться! То же и Бульдог им сказал. Раньше контрабандист был — хлопец! А теперь — или альфонс, или шакалюга, или засранец! Сейчас за бутылку пойла «повстанец» лучшему хлопцу перо в бок сунет! Так, как Вороненку по Альфредовой подначке. Знаешь, что мне в голову пришло?
Очень меня заинтересовала такая непривычно долгая речь Щура, и я спросил:
— Собственно, мне узнать хотелось бы, ты к чему клонишь?
ebooksa