— В сентябре, наверно.
— Возьмете меня? — Он смотрел на свои грязные, разбухшие ботинки.
— Там видно будет.
— Возьмите.
И, подняв голову, увидел, как сузились, стянувшись морщинками глаза Игоря, как шевельнулись, раздвигаясь, его губы.
— Ладно, — сказал он. — Там видно будет.
И они, все пятеро, пошли друг за другом вниз по тропе. Глазам, привыкшим в темноте к оттенкам и полутонам, солнечные краски казались слишком, ненужно яркими, тяжелыми, грубыми. Тени на тропе были бархатно-черными, трава и деревья неестественно, изумрудно зелеными, а над белыми, как творог, скалами было фиолетовое, глубокое небо.
РАССКАЗЫ
Е.ФЕДОРОВСКИЙ
ДВОЕ
Андрюшка окунулся с головой, закашлялся, выбросил поскорей руки, пытаясь подтянуть на край льдины отяжелевшее тело. Но пальцы заскользили, оставив на синем, схваченном солнцем льду темные кровавые полосы.
Он отчаянно забил руками, чтобы удержаться на плаву. И тут понял: не выбраться из ледяной купели, напрасно он не скинул валенки, не бросил винтовку — теперь она уже не пригодится ему. Андрюшка закрыл глаза и ушел под воду. Но вдруг рука наткнулась на ремень винтовки, и пальцы торопливо стали расстегивать его, потому что со спины снять винтовку, не расстегнув ремня, не удалось бы.
Андрюшка опять всплыл, увидел край исцарапанной, окровавленной льдины, коротким взмахом выкинул винтовку. Звякнул штык.
«Нож ведь, надо ножом!» — догадался Андрюшка.
Нож он нашел сразу — обыкновенный солдатский, с черной деревянной ручкой и бронзовыми, потускневшими усиками перед лезвием. Выдернул из ножен, воткнул в льдину, по-стеклянному хрупкую и острую. Лезвие ушло далеко. Правда, оно держалось не так крепко, чтобы на него можно опереться, если вылезать на лед, но и достаточно прочно, чтобы, повиснув, отдышаться, набрать сил.
Андрюшка разглядел невысокое утреннее солнце, сиреневые апрельские облака и только тут услышал тугой, сильный вон.
Совсем близко от себя, метрах в десяти, он увидел буро-ржавое брюхо истребителя, широкие белые полосы крестов, подпалины на моторе и густую сетку заклепок на крыльях.
Помимо воли он втянул голову в плечи. Соленая ледяная вода опять обожгла лицо, и Андрей рывком, таким сильным, что зашлось сердце, выбросил тело на лед и забил ногами, отодвигаясь от гиблого края.
«Мессершмитт» сделал горку, словно подпрыгнул, свалился на бок, и сквозь запотевшее стекло кабины Андрюшка успел заметить лицо летчика. Пилот смотрел на него…
Хорст Бётгер прибавил газ и, набрав высоту, сделал боевой разворот. Счетчик боекомплекта в левом пулемете показывал ноль. В правом оставалось около сотни патронов. Бётгер тщательно прицелился в точку на льду и нажал гашетку. Бело-голубая трасса ушла вниз, хлестнула по льдине, взвила ленточку фонтанов в черной полынье. У самой воды Бётгер рванул ручку на себя.
ebooksa