«Самая откровенная супружеская пара на свете».
— Мне тоже интересно, — сказал Алик. — Но я тебя очень хорошо понимаю. Мне в сто раз лучше самому делать не то, что мне хочется, чем знать, что другой делает это же из-за тебя.
Игорь кивал. Жевал пирог и кивал.
— Да, но понимаешь… Настоящий коллективизм не в том, чтобы все время жертвовать своими желаниями. Тут нужна какая-то пропорция. Потому что если человек только жертвует, то в конце концов люди начнут его тяготить.
Он говорил, как всегда, спокойно и тихо, и, как всегда, казалось, что говорит он заранее приготовленными фразами.
Алик взял пирог, откусил. Начинка была вязкая и кисловатая. Он сидел, привалившись спиной к стене. Хотелось курить. Саднило содранный бок.
И снова шли, шли, шли…
— Азимут триста пятнадцать, — говорил Игорь, когда шнур натягивался, и Алик клал тетрадь на дрожащее колено и, прорывая карандашом мокрую бумагу, записывал.
— Знаешь, похоже на конец, — сказал потом Игорь.
И Алик напрягся, не решаясь верить.
— Да ну? — сказал он небрежно.
Игорь лежал в тупике, на растрескавшейся глиняной корке и светил в узкую, шириной в ладонь, щель.
— Идет, кажется, Алька! — Он обернулся. — Честно! Подойди!
И Алик еле сдержался, глядя на его радостное лицо. Он положил голову на землю и закрыл глаза. Шум в ушах начал затихать, отдаляться… Испуганно вздрогнув, он очнулся. Игорь бил молотком по краю щели. Известняк крошился, летела пыль.
— Неудобно, черт!
Игорь лег на спину и стал колотить по верху щели. Он морщился; и было похоже, что он смеется, — зубы ярко белели среди густой черной щетины. Молоток соскальзывал, чиркал по камню.
Он сел. Волосы и лицо были запорошены известняковой пылью, на висках слой пыли был изрезан потеками пота.
— Нужно дойти. Обязательно! До конца. Столько сделано, нельзя не кончить.
Алик взял молоток и, зажмурившись, стал бить. Молоток стучал, как по железу.
Так они работали около часа, часто сменяясь; и когда Алик брал толстую отполировавшуюся ручку молотка, она была еще теплой и влажной от руки Игоря. Потом удары стали глухими, хлопающими, и Алик увидел, что сверху отстала толстая плита. Когда она обвалилась, в щель можно было пролезть не раздеваясь.
ebooksa