Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Прошу пардону, мисс Элис, – бледный слуга в брюках и пальто поверх ночной одежды, подошел к племяннице профессора. – Там жентльмен из полицейского отдела, сержант Костелло.

– Полиция! – белое лицо девушки побледнело. – Ч-что здесь делает полиция? Кто им сказал?

– Я… я не знаю, мисс, – пробормотал слуга.

– Я уведомил доброго сержанта, мадемуазель, – объявил де Гранден, осматривающий тело профессора. – Немедленно направьте его сюда.

Отдав распоряжение дворецкому, он быстро подошел к двери, чтобы поприветствовать большого рыжего ирландца.

– Holà, друг мой, – поздоровался он, когда детектив пересек зал, – у нас здесь плохое дело, которое нужно расследовать. Кто-то из злодеев ударил вашего знаменитого земляка со спины и…

– Хм, из-за спины, да? – ответил Костелло, в раздумье глядя на лежащее тело Баттербо. – И как вы делать такое, дохтур де Гранден? Кажется, у него нет никаких признаков насилия на теле, и порядочный жантльмен умер от естественных причин. Апоплексия была, похоже. Он был старомодным стариком, успокой Господь его душу!

– Да, апоплексия, – согласился де Гранден с безрадостной улыбкой. – Поскольку апоплексия – это общее название для состояния, которое более определенно называется мозговым кровоизлиянием. Вот причина этой апоплексии, друг мой.

Наклонясь, он поднял голову профессора, указывая на затылочную область. Напротив гладко окрашенных светло-серых волос мертвого на турецком ковре обнаружилось очень маленькое пятно крови, едва превышающее двадцатипятицентовик. Сдвинув волосы, де Гранден показал небольшую гладкую рану размером в графитный карандаш, и в ней немного беловатого вещества по краям.

– Пистолет? – Костелло наклонился, чтобы рассмотреть рану.

– Я так не думаю, – ответил француз. – Если бы это был выстрел из пистолета с близкого расстояния или винтовки издалека, пуля, вероятно, вышла бы из головы, но здесь только одна рана. Если бы использовалось огнестрельное оружие малой мощности, неспособное пробить голову, кость бы разбилась в точке входа, но здесь у нас чистая рана. Нет, друг мой, она является результатом воздействия какого-то ручного оружия. Кроме того, в доме находилась мадемуазель Баттербо, а также слуги, – но никто не припоминает, чтобы слышал выстрел.

– Мадемуазель, – промолвил он, изучая тело, – вы упомянули, что ваш дядя сегодня вечером разворачивал определенную мумию. Где эта мумия, скажите?

– Я… я не знаю, – замешкалась девушка. – Я думала, она здесь, но…

– Но это не так, – сухо продолжил де Гранден. – Пойдемте, mes amis, поищем этот пропавший труп. Бывают случаи, когда мертвые могут рассказать больше, чем живые.

Мы пересекли библиотеку, миновали пару тяжелых парчовых занавесей и вошли в маленькую комнату, отделанную гладкой штукатуркой. Единственной мебелью здесь были витрины с небольшими египетскими экспонатами и ряд мумий, стоящих, словно на страже, против дальней стены.

– Свята матэр! – воскликнул Костелло. Его родной язык прорезался через приобретенный американский, когда он указал рукой на одну из мумий со святым крестом.

Центральная фигура в ряду стояла несколько выше, чем ее сотоварищи, и, в отличие от других, не была скрыта от взглядов саркофагом, поскольку крышка упала на пол, раскрыв перед нами мумию. Тело было почти полностью обмотано повязками, лицо, руки и ступни были освобождены, так что, если бы она была бы живым человеком, а не трупом, полотна, лежащие рядом, не препятствовали бы ни ходьбе, ни использованию оружия. Это я увидел с первого взгляда, но причина крика Костелло была непонятной, пока я не посмотрел во второй раз. И я добавил свой изумленный вздох к восклицанию большого ирландца: потому что в правой руке мертвого существа был прочно зажат жезл из полированного дерева, с опрокинутой головой ястреба, выполненный в металле, с птичьим клювом длиной около трех дюймов, изогнутым и острым, как крючковатые иглы, используемые обивщиками для шитья тяжелых тканей. На металлическом наконечнике клюва был едва заметный мазок крови, и капля ужасной жидкости упала на пол, образовав крошечное темно-красное пятно на высушенных ногах мумии.

И на лице мумии, искаженном бальзамирующим процессом в какую-то сардоническую усмешку, было еще одно красноватое пятно – будто мертвая тварь припадала губами к ране, нанесенной инструментом, сжатым в ее мертвой руке.

– Pardieu, друг мой Троубридж, мне кажется, нам не нужно больше искать оружия, которое отняло жизнь у мсье Баттербо, – прокомментировал де Гранден, нервно покручивая кончик уса.

– Разве этот мумий прохфессора может работать? – спросил Костелло, обращаясь к дворецкому, который следовал за нами до двери комнаты с образцами.