Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– О, мой Гсподь! – со вздохом воскликнул слуга, когда увидел вооруженный и ухмыляющийся труп, со слегка сдвинутой вперед мумифицированной ногой, будто тот собирался войти в комнату в поисках новых жертв.

– Не кричать! – приказал Костелло. – Ответь мне на вопрос. Когда этот мумий был развернут прохфессором Баттербо, что тогда произошло?

– Я не знаю, сор, – дрогнул слуга. – Я никогда не видел его раньше, и не хочу видеть снова. Но я думаю, что это должен быть тот, о котором говорил доктор Баттербо, потому что там есть пять мумий, и сегодня утром, когда я вошел, чтобы открыть жалюзи, у стены стояло только четыре, а один лежал на полу у дверей.

– Гм, предположим, это тот, – ответил Костелло. – Иди на улицу и позови других слуг. Скажи им, что я хочу допросить их, но не говори о том, что видел.

Де Гранден быстро подошел к ухмыляющейся мумии и осмотрел остроконечный инструмент в руке.

– Très bien, – пробормотал он про себя, бросив на реликвию окончательный оценочный взгляд.

– Разве вы не собираетесь осмотреть и другие мумии? – спросил я, когда он повернулся, чтобы уйти.

– Только не я, – сказал он. – Пусть сержант Костелло занимается ими. У меня есть другие вопросы, имеющие большее значение для расследования. Пойдемте, посмотрим на слуг.

Повариха, большая и очень напуганная негритянка, крошечный и тоже очень напуганный цветной мальчик, который ухаживал за садом и работал как шофер, две белые служанки, обе благополучно прошедшие расцвет молодости, и дворецкий составляли домашний персонал Бичз. Костелло построил их в ряд и начал серию вопросов, но де Гранден, взглянув на толпу, подошел к сержанту и извинился, сказав, что мы поговорим об этом деле следующим утром.

– Спасибо, сор, – отвечал Костелло. – Я вам так любезно благодарен за то, что вы дали мне посмотреть на это первым, пока газетные парниши всё не испортили. Завтра я приеду к вам домой, и мы вместе рассмотрим все доказательства, вот так.

– Très excellent[118], – согласился де Гранден. – Спокойной ночи, сержант. Я не уверен, но думаю, что вскоре мы сможем посадить этих убийц под замок и ключ вашей неприступной тюрьмы.

– Убийц? – повторил Костелло. – Вы думать, их больше чем один, сор?

– Parbleu, да. Я это знаю, – ответил де Гранден. – Спокойной ночи, mon vieux.

– Ну, дохтур де Гранден, – объявил сержант Костелло, когда вошел в мой офис на следующий день, – мы дошли до всего, чо только возможно.

– Ах, – де Гранден приятно улыбнулся и отправил ему коробку сигар через стол, – и что же вы обнаружили, cher сержант?

– Ну, сор, – мрачно усмехнулся ирландец, – я точно не могу сказать, что мы узнали много. Например, мы обнаружили, что кто-то подделал подпись прохфессора Баттербо в письме к памятникам Элгрейса. Сегодня мы поставили его под объектив в штаб-квартире, и вы можете увидеть, что его подпись фальшива, как при дневном свете.

– Хорошо, – поощрил его де Гранден. – И у вас есть какая-то теория про то, кто подделал это письмо или кто убил профессора?

– Нет, у нас нет, – признал детектив. – Между вами и мной, сор, мисс Элис может знать больше о деле, чем она говорит. Я бы не сказал, что она была очень рада видеть меня, когда я пришел вчера ночью, и… ну, она не была слишком полезна. Сегодня утром, когда я собирался допросить слуг снова, чтобы посмотреть, не будет ли расхождений между их рассказами с тем, что они грили прошлой ночью, и что они могли бы сказать на этот раз, она взлетает и грит. Грит она: «Офицер, – она грит, – вы это уже делали раньше, – грит она, – и у меня не будет верных слуг, – грит она, – если вы спросите их каждые несколько часов, что один из них убил моего дядю. Итак, я поднимаюсь и грю: «Хорошо, мисс. Я не думаю, что вы сомневаетесь в том, кто убил его?» А она грит: «Конечно, нет! Просто так. И это было так, сор». Итак, если я не ошибаюсь, дохтур де Гранден и дохтур Троубридж, мисс Баттербо является дамой высшего общества, и я не собираюсь делать мудрые мнения о том, что она виновата, или даже имеет виновные знания, но…

Резкое стаккато телефона прервало его заявление.

– Алло, – осторожно сказал я, подняв трубку.