Раднесь

— Нет, — прохрипел вождь и снова зашёлся в кашле.

— Вот видишь! Ты ещё борешься, ты ещё можешь всё исправить, Килим! И это обязательно произойдёт, потому что здесь я!

— Хорошо, — блеснув глазами, прошелестел вождь, снова захлебнувшись кашлем, — делай, что должен, спаси нас. Я буду бороться вместе с тобой, мудрый шаман.

— Отлично! Тогда приготовься. Всё произойдёт прямо сейчас, и ты уснёшь. Во сне к тебе вернутся силы. Но для народа твоего этого будет казаться недостаточным, поэтому я прикажу им ночью подготовить мне большой шаманский костёр, я должен буду провести для них шаманский ритуал. Это никак не повлияет на твоё выздоровление, но им это важно для воодушевления и для того, чтобы поверить в свои возможности одолеть врага под эгидой могущественного шамана. Пусть это останется между нами, лишь ты должен про это знать, договорились?

Чуткий слух Ивана уловил едва различимое шевеление за ковром в женской части чума. Он насторожился, там определённо кто-то был, более того, этот кто-то их слышал, но разбираться не было времени, да и желания. Шаман не стал придавать значения тому факту, что их разговор подслушивали.

На вопрос Ивана Килим-ойка лишь кивнул, силы были на исходе, а Иван, отбросив все сомнения и лишние мысли, вздохнул: «Ну что, начали?!», и вошёл в транс, сильно сжав металлические сердечки-амулеты обеими ладонями.

Благодаря амулетам сознание Ивана прямо-таки ворвалось в потусторонний мир, озарив оранжевым солнечным сиянием обычно серую мглу тонкого мира, представляющего собой бесформенную плазму из пространства-времени. Справа и слева яркими огоньками сияли амулеты. Тонкий мир по обыкновению стал затягивать Ивана в бесконечно мягкую круговерть теней и вспышек, но он усилием воли остановил себя в текущем моменте, и огляделся вокруг оттуда на наш мир. Послушный воли шамана тонкий мир сформировал понятия пространства-времени в координатах обычного нашего мира. Иван будто бы вернулся в своё тело в обычном мире, но всё было призрачно и зыбко, всё равно что он попал в схематические наброски действительности, выполненные карандашом. Сознанию стало труднее перемещаться, если это вообще можно назвать перемещением, но зато воля человека максимально сблизила оба мира друг с другом так, что законы одного мира могли создавать влияние в другом. Теперь в этом пограничном состоянии шаману надо было найти направления, которые согласованы с Путём Предназначения, так как иначе можно было увязнуть в клейкой атмосфере бытия и небытия. Механизм Предназначения Ивану был непонятен, сути происходящего он не понимал, но мог с лёгкостью определить куда можно двигаться, а куда нет. Это было похоже на то, как во сне бывает трудно сделать то или иное движение, и напротив, другие движения во сне бывают легки и непринуждённы. Ближе всего по ощущениям движения в соответствии с Предназначением в пограничном мире к снам, в которых мы летаем.

В паре шагов от него бесформенной кучей ощущалось тело хона Килима. Где-то внутри этой кучи мерцало его тонкое тело, что было понятно по тому, как прорывались светлые всполохи сквозь щели бесформенной материи, что являло собой тело вождя в пограничном состоянии миров. Это мерцание успокоило шамана, так как тонкое тело или, если выражаться более привычным языком, душа не выбралась из тела, и похоже, что и не собиралась. Поэтому устраивать разборки с душой не надо было, довольно было только поправить тело, что сильно экономило силы шамана. Он приблизился к вождю, опять же усилием воли придал бесформенной куче форму, привычную для восприятия в нашем мире, нашёл лёгкие, трахею, бронхи. Болезнь представлялась в виде ошмётков чёрной грязи в этих органах, по сути весь процесс лечения для шамана представлял собой очищение от этой грязи с помощью лучистой энергии, исходившей от его тонкого тела. Иван направил лучики от себя к Килиму, которые чем ближе достигали плоть, тем сильнее дробились, и в конце концов опутали полностью искрящимся светом, проникнув в каждую альвеолу, в каждый капилляр.

В этот момент Иван почувствовал какое-то шевеление внутри исцеляемого организма. Как будто нечто в немом вопросе оторвалось от Килима и уставилось на целителя. В следующее мгновение процесс очищения от болезнетворной грязи был грубо прерван, и между шаманом и телом вождя возникли три пульсирующие тени.

«Ты кто-о-о?!» — противным шелестом отозвалась одна из теней.

«Чего лезешь сюда?!» — почти одновременно отозвалась вторая тень.

«Убирайся отсюда!» — угрожающе рявкнула третья.

«Упыри?! А вы что здесь делаете?!»

«Не твоего ума дела. Прочь отсюда!»

«Я — шаман на Пути Предназначения! И это вы сейчас оставите в покое старика, а иначе…»

«Ой, а то что? Это наша добыча, и никакой человечишка нам ею воспользоваться не помешает!»

«Послушайте, я последний раз предупреждаю. Убирайтесь!»

Иван понимал, что будет схватка. Он и раньше пересекался с упырями — так он прозвал чёрных существ, которые обитали в приграничье тонкого мира, которые как падальщики набрасывались на готовящиеся отойти в тонкий мир души, измождённые болезнями или лишениями в земной жизни. Каждое существо в тонком мире черпает энергию именно той волны, того оттенка, из которых и само состоит: светлые питаются светлой энергией, исходящей от живых существ в радости, удовольствии и благости, тёмные — соответственно тёмной энергией, выделяемой ненавистью, завистью, алчностью, трусостью и так далее. Но эти, упыри, научившись перемещаться в приграничье, питаются самой душой, той субстанцией, из которой она состоит. От этого светло-искрящаяся сущность тонкого тела становится чёрно-грязной, и добавляется к тому, из чего эти упыри и состоят. Раньше он их просто обходил стороной, и Иван благодарил Бога каждый раз, когда их пути в очередной раз не пересекались. Но несколько раз, набравшись смелости, наблюдал за ними исподтишка, незаметно изучая их повадки, как будто предчувствуя, что когда-нибудь ему придётся с ними столкнуться, и встреча эта не сулила ничего доброго. Упыри были упрямые, жадные, ненавидели всё и вся, нападали небольшими группами, двигались в приграничье ловко и стремительно, у них не было ограничений по перемещению, как у Ивана, который мог пользоваться только возможностями Предназначения.

Понимая, что, находясь на Пути, он почти всесилен, Иван также понимал, что враждебных сущностей три, и пока он будет разбираться с одним, другие два могут изловчиться и вцепиться в него. Он нуждался хотя бы в ещё одном союзнике, а лучше в двух. Тут он вспомнил про Артёма. А что, вполне себе помощник, надо только объяснить ему как иметь дело с этими тварями. Перебирая различные варианты способов борьбы с такими существами, как упыри, Иван остановил выбор на применении фантома, наполненного мощной светлой энергией, противоположной по спектру чёрной энергии упырей. Надо было только правильно управлять фантомом, чтобы упырь раньше времени не обкусал его, что приведет к ещё одной трате энергии на создание нового фантома. А фантом в свою очередь в умелых руках, пользуясь поистине гигантским потенциалом энергии, исходящей от шамана на Пути, мог разорвать упыря на составляющие фотоны, поглотить их и унести с собой в тонкий мир, где и сгинут оба на веки вечные.

«Артём», — позвал Иван засевшего в голове духа.