Горячка

Сноп света перемещался вправо и влево, пока не обнаружил крупное скопление крокодилов: движущуюся кучу огромных, зеленых и блестящих тел.

— Ой, блядь, ну чувак и влип! — простонал Пауло.

Крокодилы напирали, нажимая на тонкий ствол деревца, уже сгибавшегося под их весом. Вцепившись в ствол руками и ногами, подняв голову к небу, один из наших Лилипутов выл. Крокодилы находились ниже метрах в двух, и дерево, очень медленно, издавая морозящий кровь в жилах треск, склонялось все сильнее.

Трах! Оно нагнулось на добрых десять сантиметров. Лилипут отчаянно подтянулся и отчаянно замахал своими маленькими ножками, стараясь обхватить ими ствол. В невероятном усилии одно, из десятков клубящихся ниже, чудищ напряглось и скакнуло вверх, выставив морду практически вертикально. Челюсти защелкнулись буквально в паре миллиметров от кукольных ступней нашего следопыта. Мы открыли огонь.

Все так же воя, словно зарезаемый зверь, лилипут все-таки охватил ногами тоненький ствол. Ну почему несчастный выбрал именно это жалкое деревцо? С его стороны это было смертельной ошибкой. Людоеды клубились у его ног, залезая друг на друга своими страшными, змеиными и, как казалось, безразличными ко всему движениями. Их громадные туши соскальзывали с тел своих собратьев и падали на землю. Тогда они, раскрыв пасть, разглядывались по сторонам, но потом, не спеша, напирали снова. В короткое время получилось уже три, если не четыре, слоя рептилий — словно клубок покрытых гигантских змей, осклизлых, с огромными челюстями — издающих пугающие звуки.

Мы и сами с трудом удерживали равновесие, а отдача ружей желала сбросить нас вниз. Ружейные замки были уже горячими, глаза горели от пороха, плечо болело от постоянных ударов приклада. В скоростном темпе мы выпалили по десять патронов. Но, несмотря на всю силу наших ружей, всякий раз падал только один крокодил.

А дерево согнулось уже чуть ли не под прямым углом. Лилипут, спина которого свисала над пропастью, постепенно сходил с ума. Из его горла издавались панические вопли.

Пасти наиболее высоко расположившихся людоедов находились меньше чем в метре от его ягодиц. Крокодилов здесь было уже около сотни, а со стороны берега прибывали следующие — неспешные, уверенные в себе, тихие. Некоторые из них начали бить в тонкий ствол дерева хвостами, распрямляя их словно пружины. Дерево зашаталось направо и налево. Скрип! Скрип!

Стрелять я перестал. Дело было безнадежным, а мы растрачивали ценные патроны.

Лилипут замолк. Сейчас он находился на самом дне кошмара. Одна из рептилий выгнулась, резко выпрямилась и выпрыгнула вверх, выбрасывая пасть вверх, словно стрелу. Крокодил промахнулся на миллиметр, щелкнул зубами и с тихим чмоканием упал на своих родичей, после чего — уже недвижно — сполз по их телам и очутился на земле, верхом на двух вновь прибывших сородичах. Но он тут же возобновил попытку восхождения. Затем подпрыгнул еще один людоед и, не достав до цели, плюхнулся вниз. Только ужасный конец был вопросом нескольких секунд. Нашего следопыта уже не могло спасти ничто.

— Давай пристрелим его, — предложил Пауло. — Элияс, пожалуйста…

— Поздно.

Челюсти одного из чудовищ, что само было длиной метров шесть или семь, сомкнулись на пояснице нашего пигмея. На сей раз можно было слышать треск уже не зубов, а костей — чудовищный звук ломающегося леденца. Кукла-человечек разложила руки, пытаясь издать последний писк, который до нас уже не донесся, и медленно, словно в замедленной съемке, упала в самую средину кучи рептилий.

Клубок крокодилов тут же вскипел резкими движениями. Появились желтые, светлые в свете луча фонаря животы тех крокодилов, которых отбросили от пиршества мощными ударами хвостов. Время от времени на поверхности появлялись челюсти с торчавшими в зубах кровавыми клочьями. Опоздавшие прыгали, чтобы очутиться наверху кучи.

Малышка очень тихо постанывала, всхлипывая на жалостной и монотонной ноте, Я сам чувствовал во рту какой-то паршивый вкус, воистину горький.

— Погаси фонарь, Малыш! Мы знаем, что они его пожирают. Нечего глядеть, как это происходит. В конце концов, мы и так узнаем, как это оно… — попытался пошутить Пауло, только никто этого не понял. — Лучше посвети-ка сюда, я попробую накормить их черным мясцом!

Монтань направил луч на Старика. Сидя верхом на ветке, Пауло готовил динамитные шашки. У него их было полно, в куртке и в глубоких карманах штанов, которые ему удалось натянуть во всеобщей спешке. Бормоча ругательства под нос, он готовил запалы; при этом, по мере того, как в нем накапливалась злость, он ворчал все громче.

— Бедный маленький лилипутик, который ничего ни от кого не просил. Спокойно делал свое дело. И эти сволочи его сожрали! Эти гады! Эти чудовища! Червяки ёбаные! Колоды засранные! Падаль хуева!

Решительными движениями он вставлял запалы в шашки и прятал готовые снаряды по карманам. Затем он вытащил небольшой огарок свечи, зажег его, пристроил на ветке. Одним прыжком вскочил на ноги и выпрямился на своей ветви.

— А нахера вы, сволочи, сожрали моего дружка?!