Горячка

Изумленному командным тоном парня Пауло пришлось взять себя в руки, чтобы не выпалить обычной в подобных обстоятельствах тирады. Нет, Монтань нам нравился! Он двигался со свободой того, кто знает округу как свои пять пальцев, выпрямленный и гордый, словно господин в собственных владениях. Мы же с Пауло вдруг почувствовали себя зелеными новичками.

— Вон там, — шепнул Монтань. — Видите ту полянку?

Среди низкой растительности возник широкий, оголенный круг, диаметром метров в тридцать, по краям которого росло несколько гигантских стволов стромбории, деревьев высотой в семьдесят метров, оплетенных фестонами лиан. И здесь царило абсолютное и глубинное спокойствие. Тишину нарушало лишь пение далеких птиц.

— Смотрите, — едва слышно прошептал Монтань, — здесь находится моя самая главная «зона смерти», хотя животные начинают это подозревать…

— Ты здесь охотишься?

— Нет, здесь только ловушки. Я их везде наделал.

Пауло широко усмехнулся.

— Да ты что, — шепнул он. — Где же ты их наделал?

И Монтань показал нам. Вот эти, несколько более светлые пятна листьев на земле: ямы, глубиной в пятьдесят сантиметров, из дна которых торчат заостренные палки. Чуть более прямые, по отношению к другим, лианы среди спускавшихся сверху клубков поддерживали деревянные колоды, служащие противовесами. К другому концу лиан были привязаны бамбуковые клетки и отравленные колючки. Земля была усеяна лианами, которые приводили в движение другие ловушки, если сюда попадало какое-нибудь животное.

— И все это действует?

— Не все, — скромно признал их создатель. — Лианы не позволяют обеспечивать достаточно быстрое движение. Они не такие гладкие и единообразные, как веревки. Довольно часто я нахожу сработавшие ловушки или клетки, которые упали на землю, но животное успело сбежать. Вот почему я и выдумал подобные зоны. Если ловушки выставить каждые пару шагов на площади в несколько квадратных метров, и попадется зверь поглупее других, какая-нибудь ловушка обязана сработать до конца, и тогда все труды будут вознаграждены.

— Матерь Божья! Монтань! И много у тебя таких местечек?

— В лесу четыре, — спокойно ответил тот. — Туда я вас не поведу, поскольку они настроены. Посредине я привязываю индюшонка или другую живую птицу, так что хищники сходятся сразу же.

Но более всего он удивил нас чуть дальше, когда показал нам большой колючий куст, на первый взгляд совершенно неприступный, под который он скользнул с гибкостью змеи. Мы слышали, как он там внутри устраивается, после чего из листвы очень медленно появился зеленый, практически незаметный кончик духовой трубки.

— Видите ту ветку? — спросил у нас куст.

Метрах в семи или восьми из почвы выступала культя сломанной, гниющей ветки.

— Там я выкладываю приманку, — продолжил свой рассказ колючий куст. — И если положу духовое ружье на развилке веток, то она у меня как раз на прицеле. Потамошера или там антилопа приходит, и ффьють… всякий раз попадание.

И, улыбаясь от уха до уха, Монтань выполз из под куста.

— Ну… — прибавил он, — почти что каждый раз.

— И долго ты ждешь среди своих колючек?