Золото

— Чиче, Кунадо, оправляйтесь подключить, чтобы сделать этому сеньору приятное.

Герман садится рядом со мной.

— Это же несправедливо, — говорит он. — Они же знают, что я твой компаньон, так что обязаны меня слушаться. Не понимаю, как ты сам с ними справляешься.

— Послушай, сейчас ты в горах, а не у себя в конторе. Мои люди работают не ради заработка, а потому, что им нравится здесь атмосфера: уважение и авторитет сверху не назначаются, их еще нужно заслужить. Если же ты и дальше будешь так обращаться к ним, то с тобой может случиться что-нибудь малоприятное.

Его это тут же успокаивает, и он меняет тему:

— А как с золотом, много его?

— Много!

— Так покажи.

— Попозже. Спешить некуда. На сколько вы останетесь?

— Два дня.

— О, это даже слишком.

— Во сколько ты начинаешь работу, чтобы могли посмотреть представление?

— Сегодня мы не работаем, я обещал им два дня отдыха. Может быть завтра поработают часок, чтобы вы посмотрели.

Герман разочарован и начинает доставать:

— Хватило бы и одного дня, у меня такое впечатление, что ты их балуешь: каждый раз мясо, у всех кровать и матрас… Ты же знаешь, это всего лишь животные, они не привыкли к таким удобствам.

Приближающийся приступ малярии не дает мне сил ответить ему как следует, к тому же я не собираюсь объяснять причины своих поступков. Но его замечания доносятся до ушей моих мужичков, которые и вправду начинают поглядывать на него исподлобья. Эта троица сюда никак не лепится. Мои люди тяжко пашут, но они уже привыкли к своего рода семейной атмосфере, к приятелям, с которыми вместе дуркуют, поэтому такое вот отношение к ним, крестьянам, городских людей, поглядывающих на них с превосходством, их сильно огорчает.

За исключением Низаро, который гнется в поклонах, простые рабочие вновь прибывших попросту игнорируют. Даже с чисто физической стороны чужаки производят неприятное впечатление: ужасно гадко смотреть на этих толстяков в шортах, на их нездоровую белую кожу.

— Какая жалость, что приходится вступать в союз с такими вот гнидами, — говорю я Николя, который разделяет мое отвращение. — И подумать только, такие вот типы управляют страной!

— И все равно, мне казалось, что президентский племянник умеет себя вести получше. Ты заметил, что парни невзлюбили их с первого же взгляда?

— Это естественно, они же притарабанились сюда как завоеватели. Для людей ни Вайнберг, ни Каракас ничего не значат — всего лишь два смешных типчика, которых охотнее всего подвесили бы ради смеха вверх ногами, вот просто так.