Золото

— Возможно, только их намного больше, чем нас.

Это точно, людей предостаточно. Они приходят со всех сторон. Мне даже кажется, что сюда сползся весь городишко. Хорошо еще, что до границы недалеко.

Когда начинается матч, я сделал ставки где-то с тремя десятками человек на две тысячи четыреста пятьдесят долларов. Если проиграю, мне придется заплатить семь тысяч триста пятьдесят, а у меня за душой ни копейки. Что поделать, мне хочется подурачиться, но больше всего — верю в свою счастливую звезду.

— Налей всем! Платит проигрывающий!

После первого тайма, во время которого чертовы пожиратели жареного картофеля не смогли забить хотя бы одного единственного гола, я начинаю слегка беспокоиться.

Зову Николя, который все так же торчит в дверях:

— Нужно чего-нибудь поесть. Заказываю по цыпленку. Нам нужно набраться сил на тот случай, если все закончится лажей. Тогда встретимся в Панаме.

— Не знаю, как ты боксируешь, но я быстро бегаю. И как ты расцениваешь наши шансы?

— Все нормально. Расслабься. Вообще-то их больше, чем нужно, но думаю, что если эти тумаки забьют гол, а потом удержатся, то мы повеселимся.

— Так-то оно так, но если не забьют, нам будет плохо.

— Спокуха! Надо верить в себя. Вот, держи, выпей.

— Нет, спасибо. Может и тебе перестать уже пить? Если чего случится, нужно быть в хорошей форме.

— Не боись, мой организм настолько привык к наркотикам, что спиртное на него практически не действует.

Николя закончил есть и уже возвращается к двери. И как раз в этот момент Бельгия забивает гол.

Браво, картошкоеды! Я вас всех люблю и обожаю! Ору в честь победителей на целый бар, а Николя, к которому вернулась его уверенность, вновь садится рядом со мной, лыбясь во весь рот. Зато все остальные как-то посмурнели. За пять минут до конца матча поднимаюсь:

— Иди к двери, чтобы никто не смылся. Мой блеф удался, но теперь нужно действовать очень быстро.

— Считаешь, что моя фигура произведет впечатление?

— Неважно. Скорчь грозную мину.

Сразу же по окончанию игры беру лист с записями и вызываю по очереди. Если тип не реагирует, другие выталкивают его вперед. У всех туманное подозрение, что их надули, но заклад дело святое. Те, которые не ставили, хохочут и держат нашу сторону. Знакомый по вчерашнему дню молодой перуанец присоединяется к нам и издевается над приходящими платить мужиками. Когда список заканчивается, даю сигнал к отходу. Тикос, вообще-то, люди нормальные, но предпочитаю слишком долго тут не оставаться. Ведь многим известно, что у меня с собой приличные бабки. Мы направляемся в сторону Панамы, и присоединившийся к нам перуанец показывает нам забегаловку, изображающую из себя ночной клуб, расположенную в самом буквальном смысле на границе, с входами по обеим сторонам. Мы в эйфории, и я решаю устроить грандиозный гудеж. Посылаю перуанца за десятью граммами кокаина, после чего, хорошенько нюхнув, занимаем места в заведении. Я возвращаю Николя его двести пятьдесят долларов, плюс еще столько же в качестве процентов, и забираю свою статуэтку.

По мере того, как наступает ночь, собираются тикос, и оркестр начинает с сальсы. Здесь можно встретить всю местную фауну контрабандистов и торгашей, а поскольку деньги к ним быстро приходят, так же быстро и разлетаются. Очень скоро все напиваются в стельку.