Сахара

Поскольку они не слушаются, поднимаю ружье и целюсь прямо в них. Те инстинктивно отступают.

— Остальным разойтись!

И все отступают. Конец.

* * *

Негры бамбара отводят Иссуфа, а я подхожу к Каре. Вопреки всем ожиданиям, он еще жив. Прибежавшие в это время клакклаки, занимаются им.

Все устали, поэтому возбуждение так же быстро и спадает. Весь вечер специально хожу с ружьем, мои приказы самые жесткие. Предупреждаю все экипажи, что буду стрелять в каждого, кто будет шататься по территории. Водители не имеют права покидать кабины. Такое посреди Сахары случается со мной впервые.

* * *

Уже позднее, когда люди несколько успокаиваются, иду к Иссуфу. Получил он здорово. Все лицо покрыто засохшей кровью. Ему разбили нос и брови, одно ухо надорвано. Тело представляет собой один сплошной синяк.

Без какой-либо злости спрашиваю у него:

— Что случилось, Иссуф?

Тот не отвечает и прячет голову между коленей. Ему ужасно стыдно по причине всего случившегося. И я не могу считать его единственным виноватым. Да, Кара мой приятель, только я не имею права осуждать Иссуфа на основании тех немногих сведений, что у меня имеются, относительно их ссоры. Вполне возможно, это Кара довел малийца до крайности, может статься, что именно он несет ответственность за нечто, приведшее к мести. Тот факт, что именно Иссуф напал на моего помощника сзади, здесь никакого значения не имеет. Кара намного сильнее. Так что единственным шансом для Иссуфа было сбить противника с ног именно так, причем, использовав слабость противника. Истинная ненависть, это чувство, с которым справиться невозможно. По отношению к ней критерии лояльности и благородства это лишь моральные качества, которые никак не считаются. Опять же, Иссуф всегда работал честно.

— Я не могу оставить тебя, Иссуф. Здесь все настроены против тебя. Ты никогда бы не был в безопасности.

Он кивает. На глаза ему выступают слезы.

— Шотар выплатит тебе все, что следует. А после этого я сразу же отошлю тебя в Гао. Пока, Иссуф.

— До свидания, шеф.

Подзываю хаджи из Реггане.

— Возьми свой «пежо» и отвези Иссуфа в Гао. Встретимся там же. Отправляйтесь немедленно.

— Понимаю, Чарли. Только ты не забудешь про мой грузовик?

— Не беспокойся и отправляйся немедленно.

* * *

Кара в очередной раз поражает меня. Даже если это его тюрбан амортизировал удар, то, все равно, впервые в жизни мне случается видеть, чтобы кто-то после сотрясения мозга так получил по башке и остался при этом жив. То ли у него просто невообразимая сопротивляемость и стойкость, то ли он просто боится умереть.

Через пару дней после этого события Кара уже готов к дороге, хотя, возможно, работать ему и рановато. Впрочем, все мы в различной степени пострадали. Капоне носится с подбитым глазом — сейчас совершенно опухшим и фиолетово-синим. Шотару разбили верхнюю губу. Серьезнее всего пострадали помощники, хотя, как кажется, им это особо и не мешает. Еще раз у наших милых клакклаков полно работы, и их действия представляют для меня неоценимую помощь.

Период отдыха достаточен, чтобы все пришли в себя. Пассажиры, которые до сих пор жили в сторонке, возвращаются на свои прицепы. Исправленный Карой радиатор все еще действует, поэтому все остальное происходит уже в менее разнообразных обстоятельствах.