Мягкий асфальт теснился, принимая в себя партию за партией каблучные автографы, в каждом из которых мог бы спрятаться сынишка, закрывшись сверху отцовским картузом.
Идет четвертая схватка Джона Гулл, своим тяжелым кулачищем — гидравлическим прессом, — щелкающего как кедровые орехи колючие подбородки своих противников, падающих с грохотом солидных шкафов.
Джон Гулл так крепко держится на широко расставленных ногах, словно победы не принсят ему ни малейшего утомления. Остается один противник — Дик Портер.
— Ну, Дик, вылезай!
— Торопись, старуха!
— Устрой из Гулла отбивную котлету.
— Чорта с два, как бы вам не пришлось собирать в мешок диковские кости.
— Чем орать, вали-ка за мешком.
— Лезь, лезь, Дик.
Дик давно уже лез по плотному складу человеческих окороков, грудин и шей.
Джон встретил его насмешкой: — Завтра выпьем на твоих поминках, мать-то у тебя есть?
— Есть, все есть, и вот это есть, — и Дик поднес трехугольный кулак к пористому носу Гулла.
Сторонники Дика:
— Гы, гы, гы…
Свисток рефери прервал гыгыканье..
Первый ловкий удар Дика возобновил смешки. Гулл ответил ударом в правую часть живота. Дик закачался, но устоял: второй удар качнул его сильнее, но не помешал ему сделать быстрый выпад сбоку в предсердие. Гулла, отчего у того зло помутнели глаза и подтянулась нижняя губа, Гулл решил не затягивать схватки и, рассекая рукой воздух, отчетливо шлепнул Дика по левой височной кости. Дик вывалил на минуту язык и плохо упакованным свертком грохнулся на площадку.
Пока рефери безнадежно отсчитывал секунды, Гулл, как громадный зверь, ходил внутри натянутого квадрата и вызывал новую добычу.
— А ну, кто еще? — гудел Гулл.
— Я! — выкрикнуло дискантом из-за широких спин и вьюном вылез на площадку тщедушный Фиркинс.
Презрительный раскатистый хохотне прекращался несколько минут. Гулл развеселился, присел на канат и, подражая Фиркинсу, птичьим голосом пропищал: захватил ли ты соску, малец?