— Я пишу, — сказал он, — вот Беннет… Олаф…
— Не забудь и себя, старик, — заметил Руперт.
— Будь спокоен, — весело отозвался Иов. — Руперт… Вербек… Вот, я кончил.
Он показал кусочки бумаги, разложенной веером.
— Семь, — сказал он. — Вот, я мешаю их. Пересчитаем еще раз. Так… Кто же будет тянуть?
— Ты, начальник, ты самый старый, — сказал Руперт.
— Нет, Марк, он самый молодой.
Иов терял терпение.
— Да, сговаривайтесь скорее. Кто тянет?
— Я!
Все удивленно оглянулись. Кетти вскочила:
— Дело касается меня, значит, я сама могу тянуть свой жребий.
Все стояли в нерешимости, не зная, что сказать. Наконец, Иов пробормотал:
— Хорошо… если хотите…
Он протянул семь листков. Она сделала шаг, вперед, медленно протянула руку взяла листок. Потом перевернула его…
Кетти, готовая к борьбе, собирала всю свою энергию для последнего боя.
Иов очень спокойно, неторопливо, запирал на засовы дверь. Потом попробовал запоры у окон и усталым шагом прошел к столу. Он весело подмигнул американке, потом вытащил из кармана семь листков и, смеясь, показал их ей. Он раскинул их веером на столе и, проведя по ним рукой, сказал:
— Иов. Иов. Иов. Семь раз Иов.
— Вы написали свое имя на всех листках, — гневно воскликнула девушка. — Но ведь это же гнусно!
Вдруг Иов хлопнул себя по лбу и поспешно прошел к шкафу. Он отпер его клюнем, вынул из него карабин и патроны… Кетти, следившая за ним, отшатнулась и прижалась спиной к стене.