Невозможно ответить на эти вопросы с полной уверенностью, потому что, в конце концов, зрение находится в зависимости от мозга. Изображение получается на сетчатой оболочке глаза, но мозг расшифровывает детали этого изображения и передает его нашему сознанию. Мы, люди, имеем возможность разговаривать друг с другом, и после бесчисленных веков опыта человечество свыклось с видом окружающего его мира и принимает многое, как неоспоримое.
Эти накопленные познания передаются от родителей к детям. И все-таки человек может прожить на свете сорок лет, прежде чем он узнает, что не умеет различать цвета.
Насколько же нам труднее судить о зрении животных. Мы можем анатомировать глаз собаки и видеть, что в общих деталях он очень похож на наш, но мы не узнаем умственных процессов, происходящих в мозгу собак. Пока мы не сможем сделать этого, мы не в состоянии с уверенностью и сказать, видят ли собаки так, как видим мы. Самое большее, что нам позволено, это — вывести некоторые заключения, основанные на опыте и доказанные наблюдениями.
Что касается размера и формы, животные видят предметы почти так же, как мы. Главное различие в том, что они одновременно видят больше предметов. Поле зрения животных обширнее нашего, потому что глаза в большинстве случаев помещаются у них по бокам головы. Это не значит, что они могут видеть на большее расстояние, но что они видят многое, происходящее позади них.
Нормальное поле зрения среднего человека — около 190°. Встаньте прямо и устремите глаза на какой-нибудь предмет перед собой. Вытяните руки в стороны под прямым углом и перебирайте пальцами. Не отрывая глаз от предмета впереди вас, вы легко можете видеть движения ваших пальцев. Не двигая головой, поворачивая только глаза направо и налево, вы можете увеличить поле зрения на пятьдесят процентов.
Много людей, — особенно те, у кого выпуклые глаза, — могут различать движущийся предмет, находящийся в 45° за линией плеч, что составляет общее поле зрения в 270° (или три четверти круга), которое может быть покрыто всего только поворачиванием глаз, без каких-либо движений головы и тела.
Вот прозаическое объяснение того, что часто называют «шестым чувством», способности, которая точно сообщает нам, что кто-то бесшумно вошел за нашей спиной в комнату. Глаза наши были привлечены каким-то легким движением, но так как человек производил это движение почти за нашей спиной, мы считаем, что никак не могли видеть его. Нужно только сделать несколько опытов, чтобы убедиться, что мы можем видеть так, точно у нас «глаза на затылке».
Но тут нас побивает лошадь, поле зрения которой покрывает 360°, или полный круг. Профессор Вулдридж рассказывает о случаях, когда у лошади были плохо примыкающие наглазники. За спиной лошади, в экипаже, произошло какое-то движение. Лошадь испугалась и понесла. К лошади всегда нужно подходить спереди. Если лошадь увидит, что что-то двигается за ее хвостом, она может заподозрить, что ей грозит какая-то опасность и лягнуть в виде самозащиты. Но относительно глаз лошади часто ошибаются. Многие убеждены, что глаз лошади увеличивает и что лошадь видит человека, как страшного великана. Это, конечно, неверно. Смешно думать, что глаз лошади увеличивает только человека. Лошадь видела бы тогда все в увеличенном виде — включая лошадей.
Наше зрительное представление приобретается только сравнением. То есть, мы сравниваем высоту предметов, новых для нас, с высотой предметов, уже привычных. В первобытном состоянии лошадь видела других лошадей и животных и должна была затем, конечно, сравнить с ними человека и убедиться, что человек-незначительное существо. Но и помимо этого надо прибавить, что хрусталик глаза лошади не обладает способностью увеличения предметов.
Наш мир создается человеком, и человек строит предметы по масштабу, удобному ему. Поэтому то, что кажется маленьким нам, должно быть громадным в глазах кошки и собаки. Глаза их часто бывают только на фут от земли, тогда как наши — выше земли на пять футов. Поэтому кошке, проходящей по улице большого города, все дома должны казаться небоскребами. По этой же причине обычные, окружающие нас предметы, приобретают для наших любимцев такие характерные черты, которые для нас остаются незамеченными. Подумайте про стол — и тотчас же вы мысленно увидите гладкую, блестящую деревянную поверхность.
Кошка же, вероятно, представляет себе стол, как четыре огромные ноги, поддерживающие тусклую, темную крышу.
У крошечного существа, как канарейка, должны быть вообще очень странные, с нашей точки зрения, представления о вещах. Вообразите себе, что вы беседуете с человеком футов шестидесяти ростом и смотрите в глаза, имеющие почти фут в диаметре. Если бы он приблизил к вам свое лицо вплотную, почти все его остальное тело стало бы для вас не видно. Вот такое впечатление человек и должен производить на канарейку, когда он заглядывает к ней в клетку.
Обыкновенная комната должна казаться мухе обширным полем. А сахарница для мухи, конечно, должна являться гористой местностью, усеянной скалами. Мы можем себе ясно представить, как видят мир насекомые. Каждый, заглянувший в микроскоп, бывает поражен красотой предметов, которые слишком незначительны, чтобы мы могли их видеть невооруженным глазом. И вот этот мир крошечных чудес — обыденный мир для каждого насекомого. Когда пчела высасывает мед из сердца цветка, она должна видеть положительно сказочный мир красок и ароматов. Если бы этот мир соответственно увеличить, он был бы слишком ослепителен и одуряющ для чувств человека. Многие насекомые кладут яйца странной и интересной формы, и садовники были бы очень удивлены, если бы им сказали, что грязные пятнышки, которые они так усердно уничтожают, дают иной раз прекрасную картину, если их рассмотреть в увеличительное стекло.
Насколько мы знаем, у животных очень мало развито, или почти отсутствует, чувство красок. А. С. Эккерман, автор «Популярных заблуждений», объясняет, что мысль, будто быков раздражает красный цвет, родилась по той причине, что торреадоры употребляют во время боя быков красные плащи. Но в этих боях бык раздражается прежде всего тем, что в него бросают бандерильи — зубчатые стрелы. После этого уже обезумевшее животное бросается на всякий лижущийся в его поле зрения предмет. Смелые исследователи, махавшие перед неранеными быками материями всевозможных цветов, установили, что ни один цвет сам по себе не производил на быка никакого впечатления.
Делали и следующий опыт. Красили крысу в красный цвет и выпускали ее в некотором расстоянии от терьера — специалиста по ловле крыс. Несмотря на необычный вид крысы, собака гналась за ней с таким же увлечением, как и за обыкновенной крысой.
В случаях болезни, когда животные отказывались есть не вкусную, но полезную для них пищу, ветеринары придавали ей цвет любимой животными пищи. С детьми такие опыты часто удавались, но ни собаку, ни кошку на такую удочку нельзя было поймать.
Как ни странно, но у насекомых высоко развито чувство красок. Нет сомнения, что бабочек привлекает окраска цветов, снабжающих их пищей, и естествоиспытатели пользуются этим, окрашивая приманку в цвета, которые особенно привлекают тех или иных насекомых.
У некоторых птиц, на наш взгляд, невероятно острое зрение. Жуткие рассказы передают о стервятниках, которые летают так высоко над пустыней, что наш глаз не видит их. Но стоит пасть животному или умереть человеку, как тело атакуют полчища этих птиц, точно сваливающихся с неба.
Это не так странно, как кажется. В чистой атмосфере пустыни легко видеть движение точек, которыми являются с высоты люди и животные. Если такая точка долго остается неподвижной, стервятник опускается на разведку. Птицы же эти обычно находятся на небольшом расстоянии друг от друга.
Но несомненно, что стервятники обладают неизмеримо более острым зрением, чем люди. То же можно сказать и про птиц, ловящих насекомых. Ласточка не ждет, чтобы насекомое влетело ей в рот. Она должна охотиться за этим насекомым, а это требует очень большой быстроты глаза.
ebooksa