Ночные окна

22
18
20
22
24
26
28
30

– Ох, Александр, какой же ты…

Но закончить фразу не сумела. Глаза ее стали закрываться, она склонила голову мне на плечо и – уснула. Мое снотворное действует очень быстро. Я бережно перенес Нину на кровать, укрыл одеялом, погасил свет и вышел из комнаты.

Между первым и вторым этажами находится ниша с той самой полутораметровой цветочной вазой, за которой прятался Волков-Сухоруков. Проходя мимо, я замер, поскольку услышал громкий чих. По-видимому, и сейчас там кто-то сидел в засаде. Не клиника, а аттракцион с прятками!

– Выходите, – потребовал я, постучав костяшками пальцев по вазе.

Из-за нее высунулась пышная шевелюра пианиста.

– Тс-с!.. – прошептал Леонид Маркович Гох.

– Господи, что вы тут делаете? – спросил я, уж никак не ожидая увидеть здесь международного лауреата.

– Как вам объяснить… Жду. Думаю, она непременно появится.

– Да кто же?

– Одна девушка. Женщина. Богиня. Моя тайная Муза, которую я потерял почти год назад.

Беда с этими людьми искусства. Волковых-Сухоруковых на них не хватает! Но я лишь мягко улыбнулся и ласково произнес:

– Пойдемте в каминный зал, расскажите мне о вашей Музе.

Тогда я еще не предполагал, что история его любви превратится… в кошмар. Никогда не знаешь, какие призраки бродят возле нас и возникают из прошлого, прячась в нишах за цветочными вазами и «вонзая нож в сердце».

– …Я познакомился с ней на одном вернисаже, – начал рассказ Леонид Маркович, пока я разжигал камин: – Не стану описывать ее внешность, скажу лишь, что она удивительно красива, воздушна и как-то трогательно беззащитна. И несчастна в браке. Муж у нее, насколько я мог судить по отдельным фразам, намекам и недомолвкам, какой-то хитрый тиран, негодяй, самовлюбленный тип, скотина, одним словом.

Я его ни разу не видел и рад этому. Если бы увидел, то дело бы не ограничилось пощечиной, я бы его, возможно, убил. Жаль, что сейчас не практикуются дуэли.

– Да, пожалуй, – согласился я. – Это гораздо цивилизованнее заказных убийств.

– Вот именно, – кивнул он. – Хотя, признаться, у меня мелькала мысль «заказать» его. Я с вами откровенен. Я хотел освободить ее от тирана, чтобы для нашей любви не было никаких препятствий. Я в то время был холост, как и сейчас. И сразу, с первой же встречи, понял, что она именно та женщина, которая может стать моей женой. Музой, верным спутником в жизни. Поскольку она представлялась мне самим совершенством, ангелом, посланным Богом. Я говорю несколько возвышенно и пафосно, потому что не могу сдержать слез…

Господин Гох действительно заплакал, а я принялся его утешать, используя обычный в таких случаях набор фраз. Подобных исповедей я выслушал за свою практику немало, все они в общем-то были похожи друг на друга. Высморкавшись в мой носовой платок, Леонид Маркович продолжил:

– Нас тянуло друг к другу, потому что мы были с ней людьми одного круга, одних взглядов. Одинокие, непонятые души, если хотите.

«Нет, не хочу», – вертелось у меня в голове, готовое сорваться с языка.