Ночные окна

22
18
20
22
24
26
28
30

– Понимаю, понимаю, – игриво ответила Ротова. – Как же не понять, коли сама молодой была. Тоже влюблялась в кого попало.

– Он не «кто попало», он – единственный! – гневно сказала внучка. – Что же ты молчишь, Серж?

Кажется, Сержу было немного плоховато. Я попросил Жанночку налить ему воды. Отпив пару глотков, он вяло Произнес:

– Пойдем отсюда, Иринка. Никто из них все равно ни черта не смыслит в этой жизни. Ты – мой последний шанс, вот что я хотел им сказать. Ты не такая, как твои мать и бабка. С тобой я воспряну.

– Воспрянешь, воспрянешь, – проговорила Ротова. – А шансов-то и шансиков впереди еще много будет, поверьте моему слову. И где же вы жить-то будете? Квартиры своей у Сергея Владимировича нет, он у нас прописан. В «тойоте»? Так и она уплыла. Одна только электродрель и осталась со сверлом победитовым, но он ее для каких-то своих особых нужд приготовил.

– Замолчали бы, что ли, – все так же вяло огрызнулся Нехорошее. – Шуточки ваши ослиные вот как надоели!

– А я вам дело предлагаю, – сказала мадам уже более серьезным голосом. – Квартира у нас большая, пятикомнатная. Да и дача есть. Все поместимся. А со временем как-нибудь разменяемся, коли захотите. Я добрая. Вы меня сегодня вволю порадовали. Ну, если, конечно, Лизочка не возражает.

– Мне плевать! – ответило «среднее звено». – Я с ним так или иначе разведусь.

Ирина выжидающе смотрела на своего Сержа, а я подумал: сейчас все зависит от Нехорошева, от его внутренних душевных ресурсов – остались они еще или нет, сумеет он подняться или разрушение личности уже необратимо?

– Пожалуй… если только на первое время… – пробормотал он. – Раз уж Капитолина Игнатьевна сама предлагает. А что в этом плохого? Как ты, Иринка, думаешь?

– Мне главное – быть с тобой! – поспешно ответила она. – Мне без тебя не жить.

– Да и нам без него тоже, – усмехнулась мадам. – Вот и ладушки! А что наговорили тут сгоряча, так дома разберемся. Может быть, мировую выпьем? Александр Анатольевич, найдется у вас бутылочка сухого вина?

– Ну разумеется, – ответил я. – Сейчас Жанночка принесет. А я вас на некоторое время оставлю.

Нехорошее и все остальные более не были мне интересны. Я перешел в левый кабинет, где также предстоял последний акт трагикомедии.

Здесь сохранялось игриво-веселое настроение. У лидера «Тройственного союза» Николая Яковлевича появился болтливый конкурент в лице застрявшего тут Бижуцкого. Он держал в руке бокал с коктейлем и долькой лимона и говорил:

– …И вот подкрадываюсь я к этому злополучному окну на соседней даче. Слышу странные звуки.

– Погодите, господин Бижуцкий, – прервал я. Надо было настраивать этот «скрипичный концерт» на другой лад. Поэтому я заговорил более резко, в иной тональности, обращаясь к Нине: – У вас ведь всего один ребенок, насколько я понял?

– Постойте, а где же обещанный подарок? – спросила она.

– Да, цветы, – подхватил Маркушкин. – Вы же отправились собирать их в свою оранжерею? Я был уверен.

– Сейчас соберут. Но вы не ответили на вопрос.