— Поздно легли вчера? — осведомился О’Хара.
Кит старательно протер глаза и, прежде чем ответить, долго и тревожно оглядывался по сторонам.
— Нет, не в том дело. Глаза… словно булавками колет…
С тех пор Кит каждый день натыкался на стены и опрокидывал редакционную мебель. Но сердце О’Хара не смягчалось.
— Вот что, Кит, — сказал он однажды. — Вам надо показаться глазному врачу. Пойдите к Хасдэплу. Он молодчина. И вам это ничего не будет стоить. Сделаем ему рекламу в «Волне»… Я с ним сам поговорю.
О’Хара сдержал свое слово, и Киту волей-неволей пришлось отправиться к врачу.
После длительного осмотра врач вынес такой приговор:
— Совершенно здоровые глаза! Собственно говоря, глаза у вас великолепные — таких на миллион людей — одна пара.
— Не говорите О’Хара! — взмолился Кит. — И пропишите мне, пожалуйста, дымчатые очки.
Кончилось тем, что О’Хара мимоходом посочувствовал больному и тотчас же восторженно заговорил о прекрасном будущем, когда «Волна» встанет на ноги.
К счастью, у Кита Беллью были средства. Сравнительно скромные, они все-таки давали ему возможность быть членом нескольких клубов и снимать собственную студию в Латинском квартале. В сущности, с тех пор как он сделался помощником редактора, его расходы значительно сократились. У него не было времени тратить деньги. Студию он забросил и больше не угощал местную богему своими знаменитыми ужинами, разогретыми на жаровне. И все-таки, у него вечно не было денег. Незадачливая «Волна» опустошала не только его мозг, но и карманы. Время от времени иллюстраторы отказывались иллюстрировать, наборщики отказывались набирать, и даже мальчишка-рассыльный иногда отказывался исполнять свои обязанности. В такие минуты О’Хара только взглядывал на Кита — а Кит делал все остальное.
Когда пароход «Эксцельсиор», прибывший из Аляски, взбаламутил страну известием о клондайкской золотой горячке, — Кит сделал О’Хара следующее легкомысленное предложение:
— Послушайте, О’Хара, — сказал он, — опять начинается золотая горячка. Повторяются дни «сорок девятого года». Что, если я поеду корреспондентом от «Волны»? Я съезжу на свой счет.
О’Хара покачал головой.
— Мне без вас не обойтись в редакции, Кит. Да и последняя авантюрная повесть еще не закончена. А кроме того, я только что беседовал с Джексоном. Он завтра уезжает в Клондайк и согласился еженедельно присылать нам письма и снимки. Без этого обещания я не отпустил бы его. А всего милей, что корреспонденции из Клондайка не будут нам стоить ни гроша.
Вечером Кит опять услыхал о Клондайке: он зашел на минуту в клуб и встретил в клубной читальне своего дядюшку.
— Здорово, дядюшка! — воскликнул Кит, погружаясь в кожаное кресло и вытягивая ноги. — Присаживайтесь!
Кит заказал коктейль, а дядюшка удовольствовался жидким красным вином местного производства, которое пил неизменно. Он неодобрительно взглянул на коктейль, потом перевел взгляд на лицо племянника. Кит почуял, что ему не миновать нотации.
— Я сюда на минутку, — тороплива сказал он. — Мне надо еще успеть в галлерею Эллери, на выставку Кейта, и накатать о ней, по крайней мере, полстолбца.
— Что с тобой такое? — спросил дядя. — Ты бледен. На тебе лица нет.