Из груди Кита вырвался горький вздох.
— Кажется, мне предстоит удовольствие хоронить тебя, — продолжал дядя.
Кит уныло покачал головой.
— Только не червям на съедение, слуга покорный! Уж лучше крематорий.
Джон Беллью происходил из старого, сурового и закаленного рода, который в пятидесятых годах переправился через прерию в повозках, запряженных волами. К суровому закалу, унаследованному Джоном Беллью от предков, присоединился закал тяжелого детства, проведенного в завоевании новой земли.
— Ты живешь не так, как надо, Христофор. Мне стыдно за тебя.
— Кутежи, не так ли? — рассмеялся Кит.
Дядя пожал плечами.
— Не глядите на меня таким убийственным взглядом, дядюшка, — сказал Кит. — Я был бы непрочь покутить! Но с этим покончено. У меня нет времени.
— Так какого же чорта?
— Работа замучила.
Джон Беллью недоверчиво расхохотался.
— Право?
— Человек — произведение окружающей среды, — изрек Кит, указывая на дядюшкин стакан. — Смех ваш горек и жидок, как вино в вашем стакане.
— Работа замучила! — язвительно повторил дядюшка. — Да ты не заработал ни одного цента во всю твою жизнь.
— Нет, заработал, но мне не платили. А теперь я зарабатываю пятьсот долларов в неделю и работаю за четверых.
— Картины, которых никто не купит? Какие-нибудь модные пустячки? А плавать ты умеешь?
— Когда-то умел.
— А ездить верхом?
— Пробовал и это.