— Вы обязаны взять деньги, обязаны! — кричал им Брэк.
Малыш вскочил, лодка накренилась под ним, и он шлепнулся в воду.
— К чорту деньги! — заорал Малыш. — Давайте сюда виски! Теперь все уже кончено, и я боюсь простудиться.
На следующее утро, как и всегда, лодка Спрага и Стайна отчалила одной из последних. Брэка на берегу уже не было. Хотя он был неопытным гребцом и вся его команда состояла из жены и племянника, он разобрал палатку, нагрузил свою лодку и с расветом пустился в путь. Но Стайн и Спраг не торопились, они не хотели понять, что озеро может замерзнуть в любую минуту. Они отлынивали от дела, придирались к Малышу и Киту и всячески мешали им работать.
— Я теряю всякое уважение к господу-богу! — богохульствовал Малыш, выражая этим свое отвращение. — Промахнулся же он. Сотворил этакую мразь в человеческом образе.
— Ну, ты во всяком случае настоящий товар, — смеясь, отвечал Кит.
— Так, значит, меня он смастерил на совесть? — отшучивался Малыш, чтобы как-нибудь замять комплимент.
Теперь путь лежал через озеро Ле-Барж. Течения здесь почти не было, и, если не дул попутный ветер, сорок верст приходилось итти на веслах. Но пора попутных ветров миновала, и ледяной шторм с севера бил путешественникам прямо в лицо. Поднялось сильное волнение, было почти невозможно грести. К довершению всего пошел снег. Весла, погруженные в воду, покрывались слоем льда, и одному из гребцов приходилось обрубать лед топором.
Вынужденные взяться за весла, Спраг и Стайн делали вид, будто гребут. Кит хорошо знал, что значит налегать на весла всерьез, и он отлично видел, что хозяева не прилагают к гребле ни малейшего усилия и только окунают весла в воду.
Через три часа Спраг бросил весло на дно лодки и заявил, что они должны вернуться в устье реки на ночлег. Стайн поддержал его, и, таким образом, все труды пошли насмарку. На второй и третий день повторились те же бесплодные попытки. В устье реки собралась целая флотилия, лодок в двести. Каждый день с порогов прибывало сорок-пятьдесят новых лодок, и только двум или трем из них удавалось добраться до северо-западного берега, не возвращаясь к устью. Кое-где озеро стало затягиваться льдом. Озеро должно было замерзнуть в самые ближайшие дни.
— Не будь они такие слизняки, мы легко перемахнули бы на тот берег, — сказал Кит Малышу вечером третьего дня, когда они сушили у огня промокшие насквозь мокассины.
— Сегодня уже были бы там, если бы они не повернули обратно. Стоило поработать еще какой-нибудь час, и мы добрались бы до западного берега. Наши хозяева — прямо младенцы в лесу.
— Правильно, — согласился Малыш; он повертывал мокассин над огнем и соображал что-то. — Послушай, Хват. До Даусона осталось около сотни миль. Если мы не желаем примерзнуть к озеру, нужно предпринять что-нибудь.
Кит взглянул на товарища и ничего не ответил.
— Связались мы с этими младенцами! — продолжал Малыш. — Сорить деньгами да отдавать дурацкие приказания они умеют, а как дойдет до дела, так они и вправду младенцы. Если мы хотим в этом году попасть в Даусон, мы должны сами распоряжаться!
Они переглянулись.
— Идет! — сказал Кит и пожал своему другу руку.
Утром, еще задолго до света, Малыш поднял громкий крик.
— Вставайте! — орал он. — Пошевеливайтесь, эй вы там, сони! Получайте свой кофе. Дуйте его поживее! Мы отправляемся!
Ворча и жалуясь, Спраг и Стайн поднялись с постели на два часа раньше обычного. Буря не стихала; лица путников скоро обледенели, а весла стали тяжелыми от льда. Четыре часа боролись они с ветром — один правил, другой обрубал лед, двое были на веслах. Они поочереди менялись местами. Северо-западный берег мало-помалу приближался. Ветер все крепчал, и, наконец, Спраг не выдержал — бросил весла и отказался грести. Малыш взялся за весла, хотя его очередь грести еще не наступила.