— Который час? — спросил Стайн.
— Половина девятого.
— Еще темно, — возразил Стайн.
Малыш выдернул пару кольев, и палатка осела.
— Сейчас не утро! — пояснил он. — Не утро, а вечер. Вставайте! Озеро покрывается льдом. Нужно выбираться отсюда.
Стайн со злым лицом уселся на постели.
— Пусть его замерзает! Мы не тронемся сегодня.
— Ну и пожалуйста! А мы с Хватом берем лодку и едем.
— Но вы подрядились…
— Доставить вас в Даусон! — перебил Малыш.
— Вот мы и тащим вас в Даусон, разве не так?
И он подтвердил свои слова, обрушив палатку на головы хозяевам.
Ломая тонкий лед маленькой бухты, лодка выехала в озеро, где тяжелая, как стекло, вода замерзала на веслах. Вскоре озеро превратилось в густую кашу, в которую весла погружались с трудом. Капавшая с весел вода замерзала в воздухе. Поверхность озера затягивалась тонкой пленкой, и лодка продвигалась вперед все медленнее и медленнее.
Впоследствии, пытаясь восстановить в памяти кошмарные переживания этой ночи, Кит не мог себе представить, что же чувствовали несчастные Спраг и Стайн? — Он помнил только, что боролся с лютым морозом и невыносимой усталостью, по крайней мере, тысячу лет.
Наутро лодка стала. Стайн отморозил себе пальцы. Спраг — нос, а у Кита мучительно болели щеки и нос, давая ему знать, что мороз не обошел и его. Когда рассвело немного, путники могли оглядеться вокруг. Всюду, куда хватал взгляд, расстилалась ледяная равнина. Озеро замерзло. В какой-нибудь сотне шагов от них был северный берег. Малыш уверял, что это — русло реки и что он видит воду. Работать были в состоянии только Кит и Малыш. Разбивая веслами лед, они сдвинули лодку с места. Когда последние силы уже покидали их, быстрое течение реки подхватило и понесло лодку. Оглянувшись, они увидали, что целая стая выехавших ночью лодок бесповоротно скована льдом. Их лодка сделала поворот: и помчалась вниз по течению, со скоростью шести миль в час.
День за днем плыли они вниз по быстрой реке, и с каждым днем береговой лед захватывал все больше пространства и приближался к середине реки. Перед тем, как улечься вечером спать, они вырубили во льду место для причала, оставили там лодку и перенесли часть багажа, необходимого для привала, на сто футов вперед. Утром они пробили новый лед и лодка снова поплыла по течению. Малыш установил в лодке железную печку, и Спраг и Стайн проводили у печи долгие праздные часы. Они покорились судьбе, не отдавали больше приказаний, и единственным их желанием было — поскорее добраться до Даусона. Малыш, неутомимый и веселый, пессимист Малыш, не жалея сил, выкрикивал три строчки первого куплета забытой им песни. Чем крепче становился мороз, тем чаще пел эту песню Малыш:
Хута-Линква, Большой и Малый Лосось несли в Юкон ледяное сало. Оно примерзало к бортам лодки, и на ночь лодку пришлось вырубать изо льда. Утром они снова вырубали лед, чтобы спустить лодку в быстро бегущую воду.
Последнюю ночь на берегу они провели между устьем Белой Реки и устьем Стюарта. Наутро они увидели белый Юкон: обледенелые берега и сплошное сало на середине реки. Малыш проклинал весь мир не так весело, как обычно, и вопросительно взглянул на Кита.
— В этом году наша лодка последней приедет в Даусон, — сказал Кит.
— Где же вода, Хват?