— О, так, значит, о праведной наводчице. Она просто ходячий скелет, — в жизни не видывал я такой тощей бабы.
— Работа сохранила нам здоровье, Малыш. Работа сохранила здоровье Уэнтворту. А ты видел, что стало с другими от безделья? Мы должны прописать работу этим лазаретным лежебокам. Назначаю тебя главной сиделкой.
— Что? Меня? — воскликнул Малыш. — Отказываюсь!
— Нет, ты не отказывайся. Я буду тебе помогать, потому что это дело не легкое. Их мы тоже заставим попотеть. Прежде всего они должны похоронить мертвых. Самых сильных назначим в похоронную команду. Из тех, кто послабее, организуем команду по сбору топлива, а то они валяются на постелях, только бы поменьше жечь хворосту. И так далее. Будем поить их сосновым чаем. Эти люди, должно быть, никогда и не слыхали о нем.
— По крайней мере, мы знаем, что нам предстоит, — ухмыльнулся Малыш. — Первым делом нас угостят свинцом.
— С этого мы и начнем, — сказал Кит. — Идем.
В один час они обошли все двадцать с лишним хижин. Все винтовки, ружья и револьверы были конфискованы.
— Вставайте, инвалиды, — покрикивал Малыш. — Сдавайте ваше огнестрельное оружие. Оно нам понадобится.
— Кому это, вам? — спросили их в первой хижине.
— Докторам из Даусона, — ответил Малыш. — Вы должны нас слушаться. Ну, пошевеливайтесь. И патроны давайте.
— Зачем?
— Чтобы отбить нападение отряда мясных консервов, наступающего со стороны ущелья. Предупреждаю вас о предстоящем наступлении соснового чая. Идем дальше.
Но это было только начало дня. Просьбами, угрозами, а иногда и силой, они заставляли мужчин подняться с коек и одеться. Самых крепких Кит взял в погребальную команду. Другая команда собирала хворост, чтобы отогреть землю для рытья могил. Третья рубила дрова и разносила их по хижинам. Тем, кто был так болен, что не мог выйти на улицу, было предложено подмести полы и выстирать белье. Одна команда принесла целые охапки сосновых ветвей, и во всех печах кипятили сосновый чай.
Но как ни бодрились Кит и Малыш, — положение было тяжелое и серьезное. По меньшей мере тридцать самых трудных больных нельзя было поднять с постели, и в хижине Лоры Сибли умерла одна из женщин. Нужно было принимать решительные меры.
— Я не охотник драться с больными, — говорил Малыш, угрожающе сжимая кулаки. — Но я готов оторвать им голову, лишь бы они выздоровели. Таких ленивых бродяг надо как следует высечь. Ну, вставайте и одевайтесь, да поживей, не то я вам скулы сворочу!
Больные вздыхали, стонали и плакали. Слезы замерзали у них на щеках во время работы.
Когда, в полдень, они возвращались домой, их ждал сытный обед, изготовленный самыми слабыми под наблюдением Малыша и Кита.
— Хватит, — говорил Кит в три пополудни. — оправляйтесь по койкам. Сегодня вам плохо, зато завтра будет лучше. Вылечить вас трудно, не беспокойтесь, я вас вылечу.
— Поздно взялись, — ухмыльнулся Эмос Уэнтворт, — за них надо было приняться прошлой осенью.
— Идемте со мною, — ответил Кит. — Захватите эти два ведра. Вы ведь не больной.