В этот вечер Криста, как обычно, осторожно и незаметно прокралась к месту ужина. Живот тупо болел, требуя выбирать что помягче. Привычно перешерстив пакеты и найдя наиболее содержательные, корсиканка принялась быстро есть. Пожива оказалась на редкость солидной: большая плошка молочной рисовой каши с маслом, небрежно обглоданные остатки курицы и подтухший кусок какой-то варёной рыбы. Полуголодный рацион последних недель сделал собаку не слишком жоркой, и с таким продуктовым набором ужин можно было считать весьма роскошным. Полакав из лужицы отстоявшейся после недавнего дождя воды, она почувствовала, как к соскам начало приливать молочко. Вот и славно, вот и хорошо, этим вечером приличная кормёжка ожидает и её щенка.
Она насытилась и собиралась уже заканчивать с трапезой, когда в воздухе неожиданно разлилась тревога: нос оповестил о чужом присутствии. Порыв ветра издалека принёс шлейф незнакомых острых и волнующих запахов, которые всё приближались, двигаясь прямо к мусорке. Криста стояла с подветренной стороны, и прямо на неё накатывал дразнящий и пугающий вал.
Вот этот вал уже совсем накрыл её, и одновременно с ним в поле зрения появились те, предчувствие встречи с которыми во весь период пребывания на территории кочегарки держало Кристу в основательном напряжении. Неподалеку от баков обозначилась четвёрка крупных собак, судя по позам и источаемым флюидам — готовых к отстаиванию своего социального статуса. Два матёрых рослых дворянина с двумя подругами держались с нескрываемой самоуверенностью элиты местных четвероногих обитателей. Один из кавалеров мог бы сойти за овчарку, если бы не короткие лопухи ушей и не загнутый коралькой хвост, распушившийся почти во всю спину. Другой — аспидный ком свалявшейся жёсткой шерсти — явно имел в роду то ли ризеншнауцеров, то ли чёрных терьеров. Девочки являли собой тип тривиальных дворняжек, наиболее распространённый в этой местности: ростом ниже Кристы, поджарые, под чёрными чепраками с рыжими боками, узкомордые, зыркающие маленькими близко сидящими глазками.
Четвёрка, из-за сильного ветра всё ещё не уловившая Кристиного духа, уже опустила морды, приготовившись к обследованию кульков и баков. Но тут чёрный боковым зрением уловил еле заметное шевеление большого асфальтово-серого тела, которое в сумерках никто до сих пор не заметил. Аспидный пёс поднял голову, поводя носом, и, наконец, понял, что перед ними застыла в напряжённой позе чужая большая собака. Он негромко заворчал, давая предупреждающий знак и своим сотоварищам, и чужеземке.
Криста была дамой, это он понял сразу, как только обратил не неё внимание, а начинать ссорой знакомство с дамами у представителей сильной половины собачьего племени не принято. Остальные тоже заметили корсиканку, подняли головы и принялись оценивающе рассматривать ту, которая испортила им начало ужина. Лопоухий почти миролюбиво напружинил свою коральку.
«Вроде обойдется» — с облегчением подумала Криста. Все же она была представительницей очень крупной и мощной породы, с такими собаками, как она, и подготовленные бойцовские псы, не говоря уже о дворовых шавках, редко рискуют задираться. Криста знала цену и своей силе, и своей вёрткости в бою. Но тут был другой случай — она лоб в лоб столкнулась с целой стаей собачьих люмпенов, по всему видно — отчаянных и бескомпромиссных. Желания перечить такому противнику у неё не было. Поэтому проявляемую четвёркой сдержанность корсиканка почла благом для себя.
Криста смирно, хотя и напружинившись, выжидала. Должно обойтись. «Коралька», похоже, завилял примирительно и потянулся для взаимного обнюхивания. Черный тоже почти дружелюбно повел носом в её сторону. Они готовы были простить пришлой суке даже разграбленные мусорные ящики…
И тут вдруг визгливым фальцетом залилась их подружка с ярко-жёлтым подпалом. Тявкая и припадая на передние лапы, жёлтобрюхая начала устрашающий маневр, по всей видимости, давно и основательно разученный.
Его смысл состоял в том, чтобы заявить чужой собаке о собственных правах на данную территорию и выразить недовольство нарушением существующих границ.
Сегодняшняя гостья, судя по всему, принадлежала именно к хозяйским выкормышам. Гладкие и всё ещё лоснящиеся бока, как и округлость форм прямо-таки трубили о таком благополучии, которое никому из четвёрки и не снилось. Правда, хотя под атласом короткой шерсти недвусмысленно проглядывали железные мышцы, и каждый из двортерьеров уступал пришелице размерами, глаза собаки выдавали не то тоску, не то болезнь. Вожаки стаи рассудили, что не в её интересах упираться и конфликтовать. Неясно было только, где хозяева нежданной гостьи, и когда прибудут на подмогу своей диванной цаце.
Если бы на месте Кристы оказался самец, предупредительную партию взялся бы вести один из кобелей. Можно не сомневаться — она была бы куда более грозной и выразительной, чем суматошное выступление его подружки. А разборки с сучками пусть сучки и ведут. Тем более, что явно было видно: Криста не слишком-то стремится к обострению ситуации. Хотя она по крови принадлежала к собакам, бесчисленным поколениям которых усердно прививали рефлексы драчунов, особой природной злости в ней не было. Да и сражаться с целой стаей она явно считала не самой выгодной перспективой — собаки улиц готовы стоять за свои владения не на жизнь, а насмерть, поскольку обжитая ими тёплая парадная и облюбованные мусорные баки являются единственным обеспечением недолгого и тяжелого существования.
Пока местная свора приматривалась к Кристе, та вспомнила про маленькую Жульку, которая в случае чего… Словом, корсиканка не спеша направилась было в сторону своих утонувших в ночи сараев, не проявляя ни агрессии, ни непочтения к аборигенам. Казалось, инцидент был исчерпан.
Однако жёлтобрюхая так не считала. Пришлая девица вызвала в ней неожиданно сильное раздражение. Причиной тому явилось выказанное расположение к залётке обоих кобелей. К самой жёлтобрюхой они относились откровенно по-хамски: отгоняли от коллективной добычи, рявкали по любому поводу, невзирая на то, что она уже дважды по их милости становилась мамашей. Из-за такого незаслуженного пренебрежения собачонка вынуждена была держаться от остальных поодаль и трусливо терпеть свое униженное положение. Но если на штатной товарке выместить свою обиду она не смела, то с какой стати спускать наглость вот этой чужой серой нахалке?
…Бедная жёлтобрюхая — последний болезненный щенок в помёте её слабенькой помойной мамки! Откуда было взяться в её никчемном тщедушном теле хорошему характеру и приличным манерам?! Даже такие же ничейные собаки, угадывая за её постоянным беспокойством и нервозностью признаки физического и психического нездоровья, инстинктивно сторонились «дефективной».
И не зря, потому что сейчас её неуравновешенность прокладывала путь к общей большой беде. Не в меру разошедшаяся сучонка бросилась вдогонку за удаляющейся Кристой. Подскочив ей почти под самую морду, жёлтобрюхая завизжала уж совсем невменяемо и попыталась ухватить корсиканку за свисающую брылю щеки. Поддавшись порыву погони, вслед за жёлтобрюхой ринулась и остальная троица.
Подробности последовавшего за этим эпизода Криста вспоминала смутно. Укус жёлтобрюхой особой боли не вызвал — щеки у собак не самое болезненное место, а у потомков молоссов и подавно. Хуже было другое. Криста вдруг ощутила небывало острый прилив ярости и боевого азарта, совладать с которыми уже не могла и не хотела. Собака полностью поддалась какой-то первобытной неуправляемой страсти к крушению и уничтожению нападавшего врага, которую к тому же подстегивал страх за маленькую беззащитную Жульку. Эта страсть одномоментно преобразила спокойного увальня в живую пружину. Короткий бой Криста провела стремительно и жестоко. Жёлтобрюхая успокоилась первая с разорванным горлом. Чёрному хватило для капитуляции выдранного куска бока. Вторая дамочка, получив глубокий укус на спине, уползала с жалобным тоскливым воем. Криста торпедой неслась на главную фигуру четвёрки — обладателя коральки…
…Основателем молниеносно размётанной стаи являлся бывший домашний кобель Робин. Его совсем малышом взяли в семью с тем, чтобы сделать сторожем при любимом дедушкином сарае. Во времена печей сараи были необходимым элементом обихода жителей здешних кирпичных многохаток: в них хранили дрова. Но когда печи заменило паровое отопление от той самой негостеприимной по отношению к Кристе котельной, реальная надобность в дровниках отпала. Владельцы в лучшем случае продолжали хранить в скособочившихся клетушках всякий хлам, который лень было тащить на свалку, а чаще эти рудименты социализма стояли пустыми, всё больше разваливаясь.
Другое дело сарай дедушки Витьки. Постоянно подлатываемый, бывший дровник находился во вполне приличном состоянии, поскольку служил в лесхозе не просто сараем, а своего рода местным клубом. В день пенсии, по праздникам или по иным существенным поводам в «клуб» из соседних домов, из военного городка и даже коттеджного поселка подтягивались нескончаемые Витькины сослуживцы, знакомые, знакомые знакомых и т. д. Клубная сходка (не без известных возлияний — а как же!) продолжалась по нескольку дней. Но так как пьянствовала компания не на глазах стражей порядка и вдали от домочадцев, то существованию Витькиного сарая никто особо не препятствовал. Да и много ли в глуши других развлечений для мужичков, почти проживших жизнь?
ebooksa