Из породы огненных псов

…Матерясь на всё собачье племя разом, компания уже подходила к заваленным пакетами и кульками бакам, когда из зловонной темноты послышалось негромкое, но грозное ворчанье. Поначалу его услыхал лишь собаковод, у которого если бы на загривке росла шерсть, то обязательно поднялась бы дыбом. Обстановка была столь зловещей, что побасенки о местных «баскервилях» против его воли застучали в висках. Он явно не рассчитал, сколь сильным может быть воздействие на психику этакого места и невидимого присутствия непонятного ночного существа. Враз онемев, собачник попытался было что-то просигналить руками горланящим выпивохами, но они, ничего не взяв в толк, продолжали ковылять навстречу дьяволу. Когда до мусорки оставалось не больше пяти метров, ворчанье превратилось в громогласный рык.

Кане корсо никак нельзя отнести к числу пустолаек. Эти собаки не из брехливого десятка, голосок подают редко. Но уж если рыкнут — святых выноси. Все заводчики, занимающиеся корсиканцами, наслышаны об одном случае. В некоем европейском городке воры решили ограбить богатенький магазин. В доме, куда они забрались, на первом этаже размещалось торговое заведение, а на втором жили хозяева, к несчастью грабителей державшие собаку. Когда один из воришек забрался в дом, охраняемый кане корсо, пёс, находившийся на посту, на него не кинулся, а просто внушительно рыкнул. Несчастный гость незваный даже не успел разглядеть, что за страшное существо издаёт этакий рёв — рухнул и, услыхав эти запредельные звуки, скончался на месте от разрыва сердца. После этого печального эпизода за корсиканцами и в самом деле закрепилось прозвище «собаки Баскервилей».

Вскоре за предупреждающим сигналом из-за угла крайнего бака показался и принял пружинистую стойку собачий силуэт. Будто специально вышедшая из-за туч в этот момент луна освещала его сзади, создавая призрачный светлый абрис, а в темноте сверкали красные огни глаз. Явившееся в таком антураже существо казалось гораздо больше своих реальных габаритов и напоминало скорее воплотившегося демона, чем земное создание. Злобное рычание дошло, наконец, до ушей охотников, а миг спустя они едва не сели на землю от представшего взору зрелища. Жуть, обостряемая хмелем, сковала движения и лишила их дара речи, они что-то невразумительное мычали, отодвигаясь от явившегося привидения.

Этакая ночная картинка способна была свалить с ног не только хлебнувших лишку расслабленных людей, основательно «заряженных» мистикой, но даже трезвых атеистов, коим являлся наш заводчик. Это вам не разномастных тобиков на гладиаторское растерзание поставлять! Забыв о своей миссии хранителя тела друга, он с визгом бросился подальше от помойки. Папаша, кое-как приняв вертикальное положение, начал пятиться, махая перед собой руками. Эти беспорядочные телодвижения всё больше ярили призрак. Привидение сосредоточило своё внимание на нём и явно готовилось к прыжку, подобравшись телом и сверкая в лунном свете клыками ощерившейся широченной пасти. На Витькиного сынка оно, казалось, внимания не обращало, от чего тому, впрочем, легче не было — со страху колотило, как при падучей. Наконец, громадная серая тень взметнулась в сторону обладателя джипа с карабином. Мало что соображая, инициатор похода по злачным местам сначала махал перед собой винтовкой, как мухобойкой, а потом с отчаянным воплем выскочил наперерез дьявольской тени и пальнул наугад в темноту…

Глава 10

Криста погибает, а у Жульки начинается новая жизнь

Неужели нам придётся расстаться, оставить тебя, дружок, отдать чужим людям? Такой вопрос остро стоял передо мной в момент нашего переезда в другой город. Предстояло везти полсотни кг твоего веса через полстраны. Нет, не бросим, потащим-таки с собой!

Сначала хотели ехать поездом, но раздумали: немыслимо везти этакого телёнка в мизерном пространстве купе, почти без выгула, да и разрешение особое требовалось. Решили, коли столько мороки, лететь самолётом, хотя бы всё быстрее закончится. Купили на тебя специальный билет, запросили в порту вылета рейса место в багажном отделении, соорудили специальную будку-контейнер и даже сделали успокоительный укол, чтобы ты лучше перенёс полёт. Формальности и подготовительные действия помогал вершить едва ли не весь мой родной город — благо друзей в нём осталось много. Наконец, сделали инъекцию, взвесили, затолкали тебя в будку и отправили в багаж. Всю дорогу мучились мыслью, как ты там?

Прилетели. Получаем багаж, глядим — а у тебя в будке вся подстилка в клочья разодрана, лежишь ты недвижно и ни на что ухом не ведёшь, даже нас не замечаешь. Ни жив, ни мертв, одним словом. Я открыл дверку и позвал тихонько. Молчок. Я погромче тебя позвал… Как ты тут ожил, как в толпу получателей багажа ринулся, как начал прыгать и крутиться среди нас!. Визг, облизки, тёрки об коленки! Словом, ура, приехали, начинаем новую жизнь!

Вероятность того, что пьяный, да к тому же от страха потерявший контроль над собой человек, не целясь, попадёт из винтовки во взметнувшуюся в прыжке собаку, была ничтожной. Но ни трясущиеся руки, ни выкатывающиеся из орбит обезумевшие глаза не могли предотвратить последнего мига Кристы. Видно, Бог так рассудил, поскольку существование её и малышки день ото дня становилось всё более невыносимым. Молоко от недокорма и постоянного стресса иссякало, а после драки с местной собачнёй и вовсе пропало. На помойке ужасной еды хватало только-только самой Кристе, и всё же приходилось таскать что-нибудь в гараж у кочегарки, где от голода и страха поскуливала Жулька. Нужно было что-то придумывать, и Криста, наконец, рискнула взять Жульку с собой на ночной промысел. После победы над стаей аборигенов Криста была почти уверена, что с конкурентами у мусорных баков покончено. Кошки не в счет — хотя их в лесхозе водилось много, были они по преимуществу подвальными, зашуганными и боязливыми. На помойке, конечно, подъедались и они, но при виде собаки моментально ретировались и не мешали корсиканке кормиться чем Бог пошлёт.

Не докучали ей кошки и тогда, когда на кормёжку она явились вдвоем с дочкой. Жулька, которой едва исполнилось два месяца, хотя и была по щенячьим меркам рослой, но всё же пока слишком малой, чтобы залезть внутрь бака. Даже встав на задние лапки, щенушка не дотягивалась и до его края. Поэтому ей приходилось довольствоваться только теми крохами, что находилось в пакетах, разбросанных по земле вокруг баков.

Но не зря же её мамаша принадлежала к породе собак, в веках снискавших славу животных, способных принимать осмысленные решения. И умница Криста изобрела-таки способ парного промысла! Она запрыгивала наверх бака и принималась зубами и лапами скидывать вниз пакеты и кульки, а Жулька, проворно разрывая сыплющееся на неё добро, находила поживу. Остающиеся внутри бака мешочки были добычей старшей собаки. Так или иначе, а масса съестного, приходящаяся на каждую из добытчиц, от такого способа охоты возрастала.

Тяжело существование помойной живности! На её долю выпадает самая неподходящая, жёсткая и несвежая еда. Но есть в ужасном помоечном рационе и свои положительные стороны: от него собаки становятся более неприхотливыми и жизнестойкими. Так, в отличие от Кристы, с младенчества избалованной мясом, печёнкой и добротным сухокормом, малышка ничего кроме жалких костяных объедков не знала. И потому её желудок изначально был приспособлен к кускам с помойки. Лучше это было или хуже, но росла она в тех условиях, какие предоставила жизнь, и от нутряных болей, мучивших Кристу, покуда была избавлена. Конечно, щенячий недокорм в будущем неизбежно отразился бы на здоровье собаки, но теперь давал ей лучшую, чем у матери, адаптацию к тяжёлым условиям их жалкого существования.

В тот роковой осенний вечер они обе копошились у наполненных отходами ящиков. Вокруг всё было спокойно, конвейер работал, и животины уже начинали ощущать первую приятную сытость, когда процесс трапезы был нарушен незваными гостями. Поначалу Криста унюхала запах спиртного. Она подумала было, что недалеко от мусорки куролесят припозднившиеся местные выпивохи, как нередко случалось в лесхозе.

Запах алкоголя Криста выделяла среди прочих запахов моментально, эта душная гадость была собаке ненавистна ещё с эпохи своей домашности, так как была связана с противным поведением хозяина. Наклюкавшись, папаша начинал заниматься мелким гнусным террором. Он больно трепал Кристу за уши, кричал на неё, заставляя выполнять непонятные команды. А когда она их не выполняла, так как не понимала, что от неё требуется — пинал животное. Если бы он просто бил её, она переносила бы всё безропотно — историей в её породу была заложена привычка терпеть боль. Но как представительнице такого гордого рода вынести оскорбительное обращение с собой? Она остро чувствовала незаслуженную обиду и затаивала на хозяина злобу. Чем дальше, тем это чувство росло всё больше, и всё глубже она старалась его прятать.

Ох уж эти затаённые собачьи обиды! Но перед тобой, дружок, я чист — на твою долю обид приходилось совсем не много — в нашей семье очень уважали и любили тебя. Мы старались в прямом смысле слова относиться к тебе по-человечески, то есть так, как относятся к подрастающим ребятишкам: в меру строго, но с предельным почтением к твоей личности.

А ведь часто бывает совсем по-другому. Люди даже представить себе не могут, как терзают они чистую душу своих меньших братьев. Собак обмануть невозможно — они всегда правильно угадывают, с добром или злом, снисходительностью или с презрением относятся к ним существа человеческого клана. Псы служат людям верой и правдой, но в ответ кроме плошки каши и косточки всегда ждут уважения, любви и доверия. А обманутые собачьи ожидания — вещь опасная, так как обязательно приходит момент, когда обиду сдерживать уже нет никакой возможности, она прорывается наружу и настаёт час мщения. Вот и для Кристы уже наступил один такой момент, и она вцепилась в папашину руку, поднявшуюся на последнего её щенка, её Жульку.

Учуявшая перегар Криста заняла хотя и оборонительную, но пока выжидательную позицию — авось пронесёт пьяньчужек мимо её столовой. Почти беззвучным свистом дав Жульке команду затаиться, она и сама превратилась в воплощение неподвижности. Так, окаменев и задерживая дыхание, стояла корсиканка в тени мерзостных баков, пока, кроме присутствия ненавистного винного духа, не осознала и другое, совершенно опрокидывающее обстоятельство. Криста вдруг с ужасом поняла, что один из троих нетрезвых людей, приближающихся к помойке, — её хозяин. Бывший хозяин, перешедший в своих издевательствах над ней черту собачьего терпения. Криста остро вспомнила страшный миг у ведра, и всё её существо вновь пронзила дикая неуправляемая злоба. Он, этот убийца, снова пришёл, чтобы лишить жизни её единственного оставшегося в живых ребёнка, уничтожить маленький пушистый комочек, инстинктивно притаившийся здесь, рядом! И так же, как когда-то на даче, она, повинуясь материнскому инстинкту, решила защищать своё дитя всем существом со всей своей собачьей беззаветностью.

И всё же полученное воспитание и благородные гены приспешников Александра Македонского не позволили ей безоглядно кинуться в атаку, не предупреждая врага. Сначала она негромко, но очень отчётливо и грозно рыкнула — авось уберутся гости незваные подобру-поздорову. Но те на предупреждающий сигнал не отреагировали и продолжали, вихляясь, двигаться в сторону её укрытия. Значит, всё идет к тому, как она и рассудила: они пришли за её щенком. Значит, снова схватка!?.

Тут-то огромная собака в голос зарычала и вышла навстречу своему врагу, бывшему когда-то самым главным человеком в её жизни. Хозяин, шедший вместе с каким-то плюгавеньким дядькой, притормозил, а потом совсем уж невразумительно начал размахивать руками. Криста не понимала, что означает это мельтешенье, но чутье ей подсказывало, что хозяин опасен, и нужно защищаться в нападении. Она уже взмывала в прыжке, чтобы вцепиться в эти пляшущие руки, как в грудь ударило острым, ночь сделалась ослепительной, и…