Из породы огненных псов

22
18
20
22
24
26
28
30

— Которую! Которая трех дворняг подрала!

— «Баскервиля», что-ли? Не-а, не видал.

— Может, знаешь, где она прячется?

— Не-а, не знаю, она на болоте живет — дяденьки рассказывали.

— На каком болоте?

— Да кто ж её знает, на каком она болоте. Она ночью приходит и всех пугает.

— Кого пугает?

— Да всех, дяденьки рассказывали…

— А болото показать можешь?

От предложения прокатиться на болото, кишащее нечистью, мальчонка струсил не на шутку. Он заревел и отпросился домой позвать папку.

На беду папкой его был сын того самого треклятого деда Витьки, пообещавшего свести счёты с убийцей ихнего Робина. Сын лениво вылез, но когда взял в толк, кто и зачем нарушил мертвенность существования лесхоза, несказанно оживился и даже вызвался примкнуть к охотникам. Сбегав за подходящей одёжкой и надраенным ружьём, Витькин сын пристроился к компании и осанисто уселся на заднее сиденье джипа.

Заводчик мысленно за голову хватался: этого подпитого общественника только и не доставало! Но делать нечего, приходилось придерживаться правил им самим же изобретённой игры.

Наследник Витькиной обиды долго и в подробностях, придумываемых по ходу повествования, живописал перипетии боя, даже рассказал, что однажды полночью, тащась к дому с фуршета с возлияниями, он вроде видел в лесхозе светящуюся собачью тень. Но тогда он подумал, что это как раз «баскервиль» и есть, а в голову не взял, что это та самая сука, разыскиваемая «товарищами охотниками». В общем, новый член команды, подобно его сынишке, ничего определенного, кроме как «мужики говорили», утверждать не брался, и заводчик ухватился за эту неопределенность. Он начал склонять компанию к тому, чтобы временно приостановить экспедицию, произвести ночную разведку, и только окончательно убедившись, что найдена именно Криста, повторить заход с оружием, и т. д., и т. п…

Само собой, в качестве ночного дозора собачник предложил себя, надеясь, что боевой пыл у этих пародий на охотников быстро иссякнет, а тем временем он сможет вернуть в лоно запретных человеческих страстей вожделенную корсиканку.

Ленивый по натуре, укушенный почти было согласился. Его уже изрядно утомили и езда по кочковатым просёлкам, и непривычная неудобная амуниция, и вид этого захолустья. Но самый большой дискомфорт он испытывал от мысли, что нужно будет стрелять из карабина, который он сроду и в руках-то не держал. Купил так, для форсу…

Витькин наследник тоже упираться не стал. Со своего заднего сиденья он успел заприметить в багажнике несколько явно не пустых бутылок, и крепко надеялся познакомиться с их содержимым. Но пока делал вид, что о дорогом баре гостя не подозревает а, сморозив, что-де собака не волк, в лес не убежит, предложил «сбегать»:

— У бати моего знатная на весь лесхоз самогонка. Знакомство надо бы отметить, заодно и Робина помянуть, такого пса потеряли… По вашей, между прочим, в некотором роде, вине!

Хотя с неожиданным обвинением бывший хозяин Кристы был категорически не согласен — он-то при чём, если беглой собаке местные кабысдохи дорогу перешли? — оборот с выпивкой ему вполне подошёл. За самогонкой гонять не было велено, барским жестом он приказал достать из загашника свой н. з., запасённый в фирменном магазине. Там же нашлись твёрдокопчёная колбаса и кусок форели в вакуумке.

И пошли тосты, перемежающие коньяки с виски — чисто охотничий привал! Заводчик, вообще скорее трезвенник, нежели пьющий, к спиртному не притрагивался, предвидя, что тело друга придётся транспортировать до дома ему.

Пока хозяин Кристы с Витькиным сынком накушивались из мельхиорового дорожного набора, надвинулись сумерки. В этих местах осенью темнота падает на землю камнем, и в конце октября в шесть часов вечера ложится настоящая ночь. С «охотой» пора было заканчивать, члены экспедиции вывалились из машины и принялись громко прощаться. Витькин сын вытянул из салона свое ружьишко и, помахивая им, уже в который раз уточнял детали будущей встречи. Напоследок он зачем-то поволок папашу посмотреть помойку, ставшую со времени собачьей драки местной достопримечательностью. Злющий заводчик поплёлся за ними, так как оставлять без пригляду лыко не вяжущих знакомцев было опасно. К тому же пусть и одним драненьким стволом, но всё-таки вооружённых.