Белая Бестия

— Зачем вам?

— Может, я с вами жизнь хочу связать. Такие красивые занозы мне еще не попадалось.

— Занозы могут вызывать гангрену. Спокойно ночи, господин Одинцов. Или как у вас там принято — соратник. Приятных снов.

— Подумайте, будете королевой республики.

— Но вы-то не король.

— Как знать.

— А-а, Славик I. Нет, Славуня I больше соответствует вашему патриархальному королевству. Ха-ха.

Анна сама закрыла за собой дверь пыльной подсобки, улеглась на жесткий, пахнущий мышами топчан. Было, конечно, не до сна. Кажется, ясно, где этот старый пень Грудилин может держать свои сокровища.

Часа через два, когда в окошке на ночлег пристроилась молодая луна, Анна постучала в дверь. Одинцов, словно ждал за ней, вежливо поинтересовался, что нужно даме. Анна попросила срочно позвать есаула Наяденцева. Поручик долго сопел за дверью, не открывая ее, потом послушались его удаляющиеся шаги.

Есаул пришел подтянутый и совершенно не заспанный, словно и не ложился. Сел рядом с Анной на топчан, спросив разрешения, закурил папиросу. Так и не проронил ни слова, ожидая что скажет Бестия.

— Утром Махно начнет прорываться из окружения Слащёва и Петлюры в восточном направлении. Двинется первым делом сюда, — сказала Белоглазова, не глядя на есаула.

Тот опять ничего не сказал. Глубоко затянулся папиросой, будто изголодался по никотину, стряхнул пепел себе в ладонь, сжал.

— Я знаю, где Грудастый, как вы называете своего вождя, прячет богатство.

Наяденцев просунул смятую папиросную гильзу сквозь прутья окошка, вытер руку о галифе.

— Неужели? — наконец подал он голос. — Ну и где же, под подушкой?

— Смешно. Только мне, есаул, сейчас не до шуток. Я хочу уехать во Францию, на мысе Антиб у моей фамилии имение. Поэтому мне нужны средства. Я скажу, где они, а вы дадите мне слово офицера, что третья часть будет моей.

— Третья, не много ли? — Есаул вдруг расхохотался. — И чем предпочитаете взять: золотыми слитками, бриллиантами, а, может, британскими фунтами? Ха-ха. Я думал, вы меня позвали на амурное свидание, а вы решили надо мной посмеяться.

Наяденцев встал, но Анна, опять же не глядя на него, зло и командно, так как она отдавала приказы своей сотне, произнесла: «Сидеть!»

У есаула невольно подкосились ноги. «Действительно бестия, — подумала он. — Голос как из закаленной стали. Надо же, какое удивительное, редкое сочетание в женщине — красота и сила».

— Слушайте, есаул, хватит уже изображать из себя клоуна. Я слышала ваш разговор с капитаном Ростопчиным. «Главное, узнать, где Грудастый прячет найденное богатство. А там поминай нас как звали. К французам на корабль и на Лазурный берег». Это же ваши слова. Вы ведь тоже хотите на Ривьеру, наши интересы совпадают. Еще раз говорю — утром Нестор Иванович наверняка вырвется из кольца. Я просто уверена, что у Деникина не хватит сил сдержать его 60 тысячную лавину. Основные силы добровольцев, насколько вы знаете, задействованы в Московской директиве. Это ошибка Ставки и об этом Деникину не раз говорили барон Врангель и начальник контрразведки армии полковник Васнецов. Но дело не в этом. Я уже сказала вашему Грудилину, что я не учительница и не подруга Гали Кузьменко. Я выполняла особое поручение штаба в Повстанческой армии Махно. Поэтому и знаю о прорыве. Не знаю только точного времени и места. Возможно, Батька уже выдвинулся к Днепру. Награбленные ценности спрятаны его людьми не только тут, но и в Дибровском лесу. Трудно предугадать, куда он пойдет прежде. Но то, что он будет здесь через сутки, факт. Ему крайне необходимы финансы. И вашему православно-монархическому королевству придет конец. А генерал Грудилин, уверена, ждать махновского нашествия не будет. Завтра же сбежит. Без вас.