Браво

– Но каким образом им удалось меня провести? Если это не ты, то кто же предал меня?

– Синьор, в этом городе даже статуи выдают тайны правительству. Я многое увидел и понял в то время, как меня считали простым орудием. Но я понял еще и то, чего мои хозяева сами не сумели постичь. Я смог бы заранее предсказать печальный исход вашей свадьбы, если бы знал, что она состоится.

– Этого ты не смог бы сделать, не будь ты посвящен в их планы.

– Действия себялюбца легко предвидеть, трудно угадать лишь поступки людей честных и бескорыстных. Тот, кто способен понять интересы Венеции в настоящий момент, владеет самыми сокровенными тайнами государства, ибо Венеция всегда добьется того, чего пожелает, если только это не будет стоить ей чересчур дорого. А что касается этого предательства, – неужели вы думаете, что среди ваших слуг мало доносчиков?

– Но я доверял только избранным…

– Дон Камилло, в вашем дворце нет никого, кроме

Джино, кто не состоит на службе у сената или его агентов.

Те самые гондольеры, которые ежедневно катают вас по каналу, получают цехины от республики. И платят им не только за то, чтобы они следили за вами, но еще и друг за другом!

– Неужели это правда?

– А вы когда-нибудь сомневались в этом, синьор? –

спросил Якопо с видом человека, которому доставляет удовольствие наивность другого.

– Я знал их лицемерие – делают вид, что верят в то, над чем в душе смеются, но я не думал, что они посмеют подкупать моих личных слуг. Ставить под угрозу безопасность семьи – значит разрушать основы общества!

– Вы говорите так, потому что слишком недолго еще пробыли супругом, – сказал браво, слабо усмехнувшись. –

Через год вы, возможно, убедитесь, каково это, когда ваша жена превращает ваши тайны в золото.

– И ты им служишь, Якопо?

– А кто этого не делает? Ведь мы не распоряжаемся своей судьбой, дон Камилло, не то разве стал бы герцог святой Агаты использовать свои родственные связи в интересах республики? От всего того, что я делал, горькое раскаяние жгло мне душу. Вас от этого избавило ваше высокое происхождение, синьор.

– Бедный Якопо!

– И если я все это выдержал, то лишь потому, что некто более могущественный, чем сенат, не покинул меня. Но есть такие преступления, дон Камилло, которые человек не в силах перенести.

Браво содрогнулся и в молчании продолжал свой путь среди отверженных могил.

– Они, значит, безжалостны даже к тебе? – спросил дон