– Никакая случайность не должна грозить нашему договору. Деньги под залог и твоя совесть – как третейский судья! Я не хочу вступать в сомнительные сделки, за которыми последует отказ под предлогом того, что другие стороны не удовлетворены.
– Праведный Даниил! Чтоб услужить вам, я, пожалуй, рискну! Один известный ювелир – Леви из Ливорно – оставил мне кошелек как раз с нужной вам суммой; на указанных условиях я могу воспользоваться этими деньгами и вернуть их ему спустя некоторое время.
– Очень благодарен тебе, Осия, – сказал незнакомец, слегка приподняв и тут же опустив маску. – Это существенно сократит наши переговоры. Деньги того ювелира у тебя с собой?
Осия остолбенел. Приподнятая маска раскрыла ему две истины: во-первых, он доверил свои сомнения насчет намерений сената по отношению к донне Виолетте какому-то незнакомцу и, во-вторых, откровенно признав, что располагает необходимой суммой, он лишился единственного предлога, под которым ему удалось бы отказать в деньгах
Джакомо Градениго.
– Надеюсь, что, узнав во мне старого клиента, ты не станешь расстраивать нашу сделку, Осия? – спросил распутный наследник сенатора, почти не скрывая иронии.
– Отец Авраам! Да знай я, что передо мной синьор
Джакомо, мы давно бы уже закончили наши переговоры!
– Ну конечно, ты сразу сказал бы, что у тебя нет денег, как ты частенько делаешь в последнее время.
– Нет, нет, синьор, я никогда не отрекаюсь от своих слов! Но я не должен забывать свое обещание, данное Леви. Осторожный ювелир взял с меня клятву, что я дам его деньги только тому, кто вернет их наверняка.
– Он может быть совершенно спокоен: ведь это ты занял у него деньги, чтобы одолжить их мне!
– Синьор, вы ставите мою совесть в неловкое положение. Вы должны мне теперь около шести тысяч цехинов, и если б я поверил вам эти деньги на слово, а вы потом вернули бы их мне – два предположения явно несбыточных, –
то естественная забота о собственном благополучии могла бы заставить меня подать векселя ко взысканию и тем самым подвергнуть опасности состояние Леви.
– Сговаривайся со своей совестью как хочешь, Осия. Ты признался, что деньги у тебя есть, и вот тебе в залог драгоценности, а мне давай цехины!
Возможно, тон молодого Градениго не тронул бы каменное сердце ювелира, ибо ему были присущи все недостатки человека, осуждаемого общественным мнением, но, когда, оправившись от изумления, старик стал объяснять патрицию свои опасения по поводу участи донны
Виолетты (брак которой был известен лишь его свидетелям и членам Совета Трех), он, к своей величайшей радости, обнаружил, что деньги требовались Джакомо именно для того, чтобы увезти девушку в какое-нибудь тайное убежище. Все дело предстало теперь в ином свете. Так как драгоценности, предложенные в залог, стоили требуемой суммы да к тому же появилась некоторая надежда, что благодаря римским владениям донны Виолетты он сможет взыскать с Джакомо старые долги, Осия счел даже выгодным ссудить молодому патрицию деньги, якобы принадлежащие Леви. Как только обе стороны поняли друг друга, они вместе покинули площадь, чтобы завершить свою сделку.
ГЛАВА 21
Шекспир, «Генрих VI»
ebooksa