Браво

Если бы гондольер и в самом деле глубоко любил Аннину, ее прямота могла бы серьезно огорчить его, но

Джино выслушал ее с тем же равнодушием, с каким она говорила с ним.

– Я привык к твоим капризам, – сказал он, опускаясь на скамью и всем своим видом показывая, что вовсе не намерен уходить. – Наверно, какой-нибудь патриций послал тебе воздушный поцелуй, когда ты переходила мост Святого Марка, или у отца твоего выдался удачный денек на

Лидо, вот гордость тебя и распирает.

– Бог ты мой! Послушать этого молодца, можно подумать, что между нами уже все договорено и он только и ждет в ризнице, когда зажгутся свечи и начнется венчание!

Да кто ты мне, Джино Туллини, чтобы так разговаривать со мной?

– А кто ты такая, Аннина, что разыгрываешь жалкие шутки с поверенным дона Камилло?

– Убирайся отсюда, наглец! Мне некогда болтать с тобой!

– Ты что-то очень спешишь сегодня, Аннина.

– Хочу поскорей отвязаться от тебя! Выслушай меня, Джино, и запомни каждое слово, потому что больше ты от меня ничего не услышишь. Песенка твоего хозяина спета, и скоро его с позором вышлют из Венеции, а заодно с ним и всех его ленивых слуг! Я же предпочитаю остаться в родном городе.

Гондольер с искренним равнодушием рассмеялся над ее деланным высокомерием. Но, вспомнив о своем поручении, он тут же принял серьезный вид и попытался успокоить гнев своей ветреной подруги, обратившись к ней в почтительном тоне:

– Да защитит меня святой Марк, Аннина! – сказал он. –

Если нам и не суждено преклонить вместе колена перед алтарем, то почему бы нам не заключить выгодную сделку?

Я привел сюда, в этот мрачный канал, к самым твоим дверям, полную гондолу такого сладкого и выдержанного вина, каким даже отцу твоему редко приходилось торговать, а ты обращаешься со мной, как с собакой, которую гонят из церкви!

– У меня сегодня нет времени ни для тебя, ни для твоего вина, Джино! И, если бы ты меня здесь не задержал, я давно веселилась бы на свободе.

– Запри-ка ты дверь, милая, и не чинись со старым другом, – сказал гондольер, вставая, чтобы помочь ей.

Девушка поймала его на слове, и, весело принявшись за дело вдвоем, они скоро заперли все двери и очутились на улице. Их путь лежал через мост, о котором уже упоминалось. Джино показал на гондолу и сказал:

– Ну, не соблазнишься, Аннина?

– Твоя неосторожность когда-нибудь сослужит нам плохую службу – разве можно привозить контрабандистов так близко к нашему дому?

– Смелость устранит всякое подозрение.