– Не тревожься за нас, милый мой Якопо. Но вот что будет с тобой, если ты останешься в руках сената?
– Не думайте обо мне, синьор. У всякого своя судьба. Я
говорил вам, что не могу сейчас покинуть Венецию. Если счастье мне улыбнется, может быть, я еще увижу ваш неприступный замок святой Агаты.
– И никто не будет встречен там с большим радушием, чем ты. Я так беспокоюсь за тебя, Якопо!
– Не думайте об этом, синьор. Я привык к опасности, к горю.., и к отчаянию… Сегодня я был так счастлив, видя радость двух юных сердец, как давно не бывал. Да хранит вас бог, синьора, и оградит от всех несчастий!
Якопо поцеловал руку донны Виолетты, которая, не зная еще всех оказанных им услуг, слушала его с большим удивлением.
– Дон Камилло Монфорте, – продолжал Якопо, – не верьте Венеции до конца своих дней! Пусть все посулы сената увеличить ваше богатство, окружить славой ваше имя никогда не соблазнят вас. Бойтесь снова очутиться во власти этих людей. Никто лучше меня не знает лживость и вероломство венецианских правителей, и поэтому последнее мое слово к вам – будьте осторожны!
– Ты говоришь так, достойный Якопо, будто нам не суждено более увидеться.
Браво отвернулся, и луна осветила его грустную улыбку, в которой радость за влюбленных смешалась со страхом перед будущим.
– Можно быть уверенным только в своем прошлом, –
сказал он негромко.
Коснувшись руки дона Камилло, Якопо в знак глубокого к нему почтения поцеловал свою и поспешно скользнул в гондолу. Канат был отвязан, и фелукка двинулась вперед, оставив этого необыкновенного человека одного среди моря. Дон Камилло бросился на корму, чтобы в последний раз взглянуть на Якопо, медленно плывшего к городу, где процветало насилие и обман и который герцог святой Агаты покидал с такой радостью.
ГЛАВА 26
Байрон, «Шильонский узник»