Но наконец дверцы захлопнулись, мотор взвыл…
15-С-75! Сомнений больше нет. И ни один из этих типов не произнес ни слова. Ну и дела!
Машина задним ходом вышла на дорожку, развернулась и направилась к мосту. Сходни убрали. Свет в каюте под капитанской рубкой погас. Боясь шевельнуться, Ян съежился в канаве. Почти над его головой прошуршали покрышки.
…Боб и Марк нисколько не удивились, когда их брат вынырнул из темноты. Удивились и разозлились они, когда
Ян объявил, что они немедленно возвращаются в Вейнегем. Марк только что забрался в спальный мешок, а Боб расставил на ночь рыболовную снасть. Но Ян не желал ничего слышать. Мотор завелся с первого же оборота, так что Бобу ничего не оставалось, как срочно сматывать свои удочки. Несколько маневров, и «Бернар» полным ходом понесся обратно.
– Может, ты все-таки объяснишь, почему мы должны непременно вернуться к шлюзу? – угрюмо спросил Боб.
– Надо позвонить комиссару. Срочное дело.
– Ты ведь уже звонил, когда мы отправлялись.
– Представь себе, забыл. Начисто.
Марк проворчал что-то насчет полуночи и сумасшедших, которые сами не знают, чего хотят, и заснул.
Боб уселся на корме, возле старшего брата. Некоторое время он забавлялся с карманным фонариком, направляя его луч на берег, и тогда из темноты выступала густая зелень кустарника, росшего вдоль буксирной дорожки. Наконец он не выдержал:
– Ян, что, собственно, такое происходит?
Точно прожженный дипломат, Ян уклонился от прямого ответа:
– А что такое, по-твоему, происходит?
– Десять дней мы болтаемся в порту как неприкаянные, потом вдруг кидаемся очертя голову по каналу за швейцарской баржей.
– За чем, за чем?
– За «Бель ами», конечно. Ты что ж думаешь, я ничего не вижу?
– Что же такое ты видишь? – Вопрос был чисто риторический. Ян понимал, что придется все объяснить брату.
– Не придуривайся, – сказал Боб тихо. Ему не хотелось будить Марка.
– Посвети еще разок на берег, я ничего не вижу.