— Жаль,— прошептала она, без особого, впрочем, огорчения.
«Гленгарри» вышел из опасного пролива Корриврекан и взял курс на север. Обменявшись рукопожатиями со своим молодым спутником, старый моряк сел в лодку и направился к острову Джура. А молодой джентльмен, чей багаж состоял из одного кожаного чемодана, поднятого на борт парохода, присоединился к пассажирам, следовавшим в Обан.
Пароход оставил за кормой острова Шайн и Люинг, где находились богатые сланцевые разработки, принадлежащие маркизу Бределбейну, миновал остров Сейл, защищающий побережье от натиска океанских волн, и, проскользнув между вулканическим островком Керрера и берегом, вошел в залив Ферт-оф-Лорн. Было уже совсем темно, когда «Гленгарри» бросил якорь в гавани Обана.
Фигура Аристобулуса Урсиклоса была бы всеми замечена и в более многолюдных курортах, таких как Брайтон, Маргит или Рамсгит, а уж в Обане и говорить нечего.
Этот городок, хотя и не мог сравниться по величине с другими курортами, привлекал богатых бездельников со всего Соединенного Королевства: побережье здесь защищалось от океанских ветров с запада островом Керрера. Одним нравилось купаться в теплом проливе Малл, другие останавливались в Обане, так как он был центром, соединявшим Глазго, Инвернесс и наиболее значительные острова Гебридского архипелага. К этому следует добавить, что, хотя городок и считался курортом, больные туда не ездили, и, садясь за партию виста, вы не рисковали оказаться в компании «двух больных и одного умирающего».
Обан возник сто пятьдесят лет назад. Старых зданий в нем было не так уж много, кроме, пожалуй, одной церкви нормандской архитектуры с красивой колокольней, да еще старинного замка Денолли, прилепившегося на скале, увитой плющом. Со скалы открывался великолепный вид на окрестные холмы, где в зелени садов утопали красивые виллы, на тихий залив, по которому скользили легкие прогулочные яхты, на красные черепичные крыши белых городских домов.
В августе этого года в Обане было многолюдно, как никогда. Среди самых известных посетителей в гостиничном журнале значилось имя Аристобулуса Урсиклоса из Демфриса (Нижняя Шотландия) .
Этот господин двадцати восьми лет от роду, казалось, был из тех, кто никогда не выглядит молодым, но и никогда не старится; вероятно, он появился на свет уже в том возрасте, в котором пребывал всю свою жизнь. О внешности джентльмена можно сказать: не красавец, но и не урод: бесцветные волосы, неопределенного цвета глаза под очками на таком коротком носу, что он кажется приставленным с другого лица; жиденькая шевелюра из шестидесяти тысяч волосков вместо ста тридцати тысяч, которые, по последним статистическим данным, должны украшать голову человека, борода, покрывающая щеки и подбородок, как у обезьяны. Впрочем, если бы это и была обезьяна, то, несомненно, очень красивая. Возможно, именно этого звена недоставало Дарвину для подтверждения своей гипотезы о происхождении человека.
Аристобулус Урсиклос был напичкан идеями не в меньшей степени, чем его кошелек — деньгами. Он получил образование в университетах Оксфорда и Эдинбурга и принадлежал к тем молодым ученым, которые постоянно докучают окружающим своими энциклопедическими познаниями.
Этот господин, окончивший факультеты физики, химии, астрономии и математики, не стал знатоком человеческой души и в области наук гуманитарных оставался полным профаном. Окружающие находили довольно нелепыми самомнение и воинствующую эрудицию молодого педанта, который без конца комментировал вслух явления природы. Никто, однако, не решался смеяться над ним открыто, хотя за глаза подшучивали многие: всех забавляла его неестественная манера держаться. Здесь как нельзя более подходил девиз английских франкмасонов: «Слушай, смотри, молчи». Однако наш герой никого не слушал, ничего вокруг не видел и никогда не молчал. Одним словом, если использовать сравнение, уместное в краю Вальтера Скотта, Аристобулус Урсиклос окажется ближе к судейскому чиновнику Николю Джарви[24], чем к его романтическому кузену Роб Рою Мак-Грегору. А какая девушка Горной Страны не предпочтет Роб Роя Николю Джарви? Мисс Кэмпбелл тоже не была исключением.
Таков был Аристобулус Урсиклос. И как это братья Мелвилл умудрились выбрать такого чудного жениха для своей воспитанницы? Возможно, любящим «родителям» показалось, что молодой человек неравнодушен к Хелине. А может быть, Мелвиллы не видели более подходящего претендента на эту роль. Братья с наивной верой убеждали друг друга: «Это превосходный молодой человек, из достойной семьи, независимый благодаря наследству, доставшемуся от родителей, высокообразованный. Превосходная партия для Хелины!» Затем, предложив один другому понюхать табаку, они захлопывали табакерку, которая коротко щелкала, как бы подводя итог: «Решено!»
Узнав о странной мечте мисс Кэмпбелл, увлекшей ее в Обан, дядюшки вступили в заговор: в курортном городке девушка могла случайно встретиться с Аристобулусом Урсиклосом и возобновить прерванное знакомство. Вот тогда-то Мелвиллы и решили сменить свое поместье в Эленсбурге на гостиничные номера «Каледонии». Если же пребывание в Обане затянется, они снимут виллу в его окрестностях, но пока что с помощью слуг, Бесс и Патриджа, их семейство расположилось в гостинице, принадлежавшей господину Мак-Фину.
Из гостиницы «Каледония», расположенной на набережной, почти напротив мола, возведенного на сваях, ранним утром следующего дня братья Мелвилл вышли на поиски Аристобулуса Урсиклоса. Мисс Кэмпбелл еще спала и ничего не подозревала об их замыслах.
Неразлучные братья спустились к берегу и побрели наугад, предположив, что их протеже живет где-нибудь в северной части города. Предчувствие их не обмануло. Как раз в это время Аристобулус Урсиклос совершал свою обычную утреннюю прогулку с целью понаблюдать морской отлив. Не прошло и десяти минут, как они столкнулись нос к носу и обменялись общепринятыми приветствиями и рукопожатиями.
— А! Господин Урсиклос! — в один голос воскликнули братья Мелвилл.
— Господа Мелвилл...— рассеянно промолвил молодой ученый.— Вы давно здесь?
— Со вчерашнего вечера,— поспешил доложить братец Сэм.
— Мы рады видеть вас, господин Урсиклос, в прекрасном расположении духа,— добавил братец Сиб.