Глава II
СЕРЖАНТ МАРСЬЯЛЬ И ЕГО ПЛЕМЯННИК
Отъезд нашего географического трио, исполнителям которого никак не удавалось настроить свои инструменты, был намечен на двенадцатое августа, в самый разгар сезона дождей.
Накануне отъезда около восьми часов вечера двое путешественников беседовали, сидя в номере гостиницы «Сьюдад-Боливар». Сквозь открытое окно, выходящее на бульвар Аламеда, в комнату проникал легкий, освежающий ветерок. Младший из путешественников встал и сказал своему спутнику по-французски:
— Послушай меня, мой дорогой Марсьяль, прежде чем лечь спать, я тебе напомню, о чем мы договорились перед отъездом.
— Как вам будет угодно, Жан...
— Ну вот, ты уже забыл свою роль!
— Мою роль?
— Да... ты должен говорить мне «ты»...
— Верно! Черт меня побери! Но что вы хотите... Нет! Что ты хочешь? Я еще не привык...
— Не привык, мой бедный сержант!.. Только подумай, что ты говоришь! Вот уже месяц, как мы покинули Францию, и ты все время говорил мне «ты», пока мы плыли от Сен-Назера до Каракаса.
— Это верно! — вздохнул сержант Марсьяль.
— А теперь, когда мы прибыли в Боливар, откуда должно начаться наше путешествие, которое сулит нам столько радости... А может быть, столько разочарований и горя...
Жан произнес эти слова с глубоким волнением. Голос у него прервался, в глазах блеснули слезы. Но, увидев тревогу на суровом лице сержанта Марсьяля, он овладел собой и, ласково улыбнувшись, сказал:
— А теперь, когда мы добрались до Боливара, ты забываешь, что ты мой дядя, а я — твой племянник.
— Надо же быть таким тупицей! — воскликнул сержант, крепко стукнув себя по лбу.
— Ладно, не огорчайся! Выходит, что не ты будешь приглядывать за мной, а я... Послушай, Марсьяль, ведь это же нормально, что дядя говорит «ты» своему племяннику?
— Нормально.
— И разве я не подавал тебе пример с самого начала плавания, обращаясь к тебе на «ты»?
— Да. Значит, я должен звать тебя...