— Да, так будет лучше, у немецких ищеек уши всегда навострены.
— Не беспокойся!
— И еще, если хочешь, послушай моего совета, Ирма, давай я заберу тебя с собой.
В глазах сестры появилось выражение глубокой печали, и я услышал ответ, которого ожидал:
— Покинуть госпожу Келлер, Наталис? Когда ты ее увидишь, ты поймешь, что я не смогу оставить ее!
Я и так все понимал, а потому отложил этот разговор на другое время.
Ирма обрадовалась, видя, что я не настаиваю, глаза ее снова стали лучистыми, а голос ласковым. Она стала дотошно расспрашивать меня о родной деревне, о людях.
— Как там Фирминия? — спросила она.
— В полном здравии. Я получил от нее весточку через нашего соседа Летокара. Он два месяца тому назад приезжал в Шарлевиль. Ты помнишь Летокара?
— Сына тележника?
— Да! Знаешь ли ты, Ирма, что он женился на одной из Матифас?
— На дочери этого старикашки из Фуанкана?
— Его самого. Он сказал мне, что наша сестра на здоровье не жалуется. О! Им там, в Эскарботене, приходится вкалывать, и вкалывать как следует! И потом, у них уже четверо детей, последний дался ей тяжело. Этакий сорвиголова! К счастью, муж ее — честный человек, хороший работник и не пьет горькую, разве что по понедельникам. Но, конечно, ей в ее годы приходится не сладко!
— Да-а, ведь она уже немолода!
— Черт возьми! На пять лет старше тебя, Ирма, и на четырнадцать — меня! Это дает себя знать!.. Что тут поделаешь? Но она мужественная женщина, как и ты!
— Ну — как я, Наталис! Если мне и знакомо горе, то не свое, а лишь чужое! После отъезда из Гратпанша я не знаю нужды! Однако видеть, как возле тебя страдают другие, а ты не можешь ничего поделать…
Лицо сестры снова омрачилось, и она переменила разговор.
— Как ты добрался? — спросила она.
— Все обошлось благополучно. Погода стоит довольно хорошая для этой поры! Да и ноги у меня, как видишь, крепкие. А потом, что такое усталость, если в конце дороги тебя ждет хороший прием!
— Верно говоришь, Наталис, тебя в семействе Келлер очень хорошо встретят и полюбят, как любят меня.