Прежде чем достигнуть Цербста, наша карета проехала по княжеству Ангальт с его тремя герцогствами. На следующий день мы должны были снова пересечь княжество с севера на юг, чтобы попасть в небольшой саксонский городок Аккен, расположенный в теперешнем Магдебургском уезде. Затем, когда мы возьмем направление на Бернсбург, столицу одноименного герцогства, нам опять придется проезжать через Ангальт. А оттуда, через Мерзебургский уезд, мы в третий раз попадем в Саксонию. Вот что представляла собой в те времена германская конфедерация, состоявшая из нескольких сотен маленьких государств или анклавов[223], которые Людоед из «Мальчика с пальчик» мог бы преодолеть одним махом!
Понятно, что я говорю все это со слов господина де Лоране. Он разворачивал передо мной свою карту и пальцем показывал местонахождение основных городов и направление течения рек. Разумеется, в полку я не мог пройти курса географии. И потом, если бы я умел читать!
О, бедная моя азбука, изучение которой было так внезапно прервано! И как раз в то время, когда я уже начинал складывать гласные и согласные! А мой славный учитель, господин Жан, теперь шагает с солдатским ранцем за плечами, взятый в армию вместе со всей студенческой и торговой молодежью Пруссии!
В конце концов, не будем долго останавливаться на этих грустных вещах и вернемся к нашему путешествию.
Начиная со вчерашнего вечера сделалось тепло, небо стало предгрозовым, матовым, с редкими клочками голубого полотна между облаками, — этого небесного полотна едва хватило бы, чтобы скроить пару жандармских брюк. В тот день я как следует погонял лошадей, так как было очень важно до ночи прибыть в Бернсбург, преодолев расстояние в двенадцать миль. Почему бы и нет, при условии, однако, что погода не испортится и особенно — если не возникнет никаких препятствий.
В частности, путь нам пересекала река Эльба, и я боялся, как бы мы не задержались при переправе.
Покинув Цербст в шесть часов утра, через два часа мы были уже на правом берегу Эльбы — довольно красивой, широкой реки, окаймленной высокими берегами с густым кустарником. К счастью, удача сопутствовала нам. Паром для перевозки экипажей и пассажиров находился на правом берегу, и, поскольку господин де Лоране не жалел ни флоринов, ни крейцеров, паромщик не заставил нас долго ждать. Через четверть часа карета и лошади были уже погружены.
Переправа прошла без приключений. Если так будет на всех реках во время нашего путешествия, то жаловаться не придется.
Затем мы въехали в городок Аккен, который наша карета проехала не останавливаясь, взяв направление на Бернсбург. Я старался ехать как можно быстрее. Разумеется, тогда дороги были не то, что теперь. Они тянулись едва заметной лентой по волнистой, неровной почве, проторенные скорее колесами экипажей, чем сделанные руками человека. В дождливое время дороги эти, вероятно, были совершенно непригодны и даже летом оставляли желать лучшего. Однако не следовало быть Святым Брюзгою.
Все утро мы ехали без приключений, но около полудня (к счастью, это было во время нашего отдыха) нас обогнал полк пандуров на марше. Я впервые увидел этих австрийских кавалеристов, смахивавших на варваров[224]. Они скакали во весь опор. К небу поднялось огромное облако пыли, и в его вихре виднелись лишь красные блики накидок и черные пятна барашковых шапок этих дикарей.
Мы вовремя свернули с дороги и укрылись на опушке березовой рощицы, где я и поставил экипаж. Благо, они нас не заметили. Ведь от этих чертовых вояк всего можно ожидать. Солдатам могли приглянуться наши лошади, а офицерам — карета. Наверняка, окажись мы на их пути, они смели бы нас, не дожидаясь, пока им дадут дорогу.
Около четырех часов я заприметил довольно возвышенное место, на расстоянии около одной мили к западу от нас.
— Должно быть, это Бернсбургский замок, — сказал мне господин де Лоран. В самом деле, замок этот, расположенный на вершине холма, виден издалека отовсюду. Я подстегнул лошадей. Полчаса спустя мы миновали Бернсбург, где наши бумаги были завизированы. Затем, утомленные душной предгрозовой атмосферой, мы переехали на пароме реку Сааль, которую нам предстояло потом пересечь еще раз, и около десяти часов вечера въехали в Альтслебен. Ночь выдалась тихой. Мы разместились в довольно приличной гостинице, где не оказалось прусских офицеров (что обеспечило нам спокойствие), и на следующий день ровно в десять часов утра снова тронулись в путь.
Я не буду подробно описывать встречавшиеся нам города, села и деревни. Мы мало что видели в них, путешествуя не ради удовольствия, а как люди, изгоняемые из страны, которую они, кстати, покидали без сожаления.
Самым важным для нас во всех этих населенных пунктах было не нарваться на неприятности, чтобы мы могли беспрепятственно передвигаться от одного к другому.
Восемнадцатого августа, в полдень, мы оказались в Гетштадте. Предстояло переехать реку Виппер (которую мы у нас в полку всегда называли Змеею), что протекала близ медных рудников. Около трех часов наша карета въехала в Леймбах, находящийся при слиянии Виппера с Тальбахом (еще одно наименование, служившее предметом шуток для балагуров Королевского пикардийского). Миновали Мансфельд с его высоким холмом, вершину которого, несмотря на дождь, ласкали лучи солнца. Потом — Сангергаузен, стоящий на реке Жена. И вот наш экипаж покатился по местности, богатой рудниками, с узорчатыми зубцами Гарца[225] на горизонте. Уже в сумерки достигли Артерна, построенного на реке Унстрют.
День выдался поистине утомительным — почти пятнадцать миль всего лишь с одной остановкой. Так что по приезде я должен был как следует позаботиться о лошадях — хорошем корме и хорошей подстилке для них на ночь. Это стоило недешево. Но господин де Доране не пожалел нескольких лишних крейцеров и был прав. Коли у лошадей не стоптаны копыта, путешествующие не подвергаются риску стоптать ноги.
На следующий день, из-за пререканий с трактирщиком, мы отправились только в восемь часов. Я очень хорошо знаю, что даром никогда ничего не получишь. Но тут я убедился, что хозяин гостиницы в Артерне — самый наглый разбойник Германской империи[226].
Весь этот день погода была отвратительной. Разразилась сильная гроза. Нас ослепляли молнии. Сильные раскаты грома пугали лошадей, измокших под проливным дождем, — тут-то я вообще убедился, как верно выражение «льет как из ведра».
На следующий день, 19 августа, погода была получше. Утром поля, умытые росою, колыхались от предрассветного ветерка. Дождя не было. Но небо дышало грозой, жара предстояла утомительная. Местность была гористой. Лошади уставали. Скоро, предвидел я, придется дать им суточный отдых. Однако я надеялся прежде достичь Готы.